Еще с моих ученических времен в памяти остался простой способ доказательства важности/не важности чего-либо: представьте, что этого нет.
Теперь и представлять не надо. Нет ее, школы, вот нет и все тут, и больше не будет. Точка.
И, казалось бы, прелесть-то какая, все дни без школы - живи и радуйся, с утра и до позднего вечера:
- спи утром, сколько захочешь, будильник промолчит;
- никаких планов, зачетов, отчетов, беготни по школе и поездок по городу на всякие очередные-внеочередные заседания-совещания;
- голова не пухнет от ценных указаний начальства всякого рода, инструкций, распоряжений, указов и наказов, комиссий и объездов, аттестации и ВПР, и всего, что обязательно надо в ней держать, помнить и не забыть;
- не требуется проверять, мониторить, анализировать, готовиться к урокам и мероприятиям;
- нет никаких ЕГЭ и ОГЭ;
- не надо сутки напролет убеждать родителей учеников в том, что школа, она конечно, одна за все-про все в ответе, но работать все-таки умеет, только ей нужно вместе, именно вместе с ними, родителями, милого всем дитятю учить и воспитывать;
- не надо убеждать учеников, от мала до велика, в том, что обучение это не насилие над их личностью и не попрание их прав от и до, а жизненно важная необходимость, и попутно убеждать еще во многом другом, правильном и хорошем с позиций педагогики, которые ужас как далеки от позиций подрастающего поколения (да и части родителей учеников тоже), и даже совершенно неправильны с их точки зрения;
- не надо убеждать учителей, ох как во многом;
- и, наконец, теперь уж ты точно не в ответе за все и за всех!
Вот так, много чего не надо делать из того, чем «славится» профессия педагога, да еще и администратора. Радуйся, ушедший, наконец, из школы учитель, и уж тем более, завуч!
А вот радоваться всему этому у меня как-то не получается, причем совсем!
А все потому, что в переводе с русского на русский все вышеперечисленные блага жизни без работы в школе звучат для меня так:
- во сколько не поднимись с утра, если тебя не ждут дела посущественнее домашних, те же школьные, например, ты сталкиваешься либо с необходимостью их выдумывать, либо с отсутствием сколько-нибудь позитивного настроя, ибо уровень домашних дел заведомо рисуется по сравнению со школьными где-то почти на самом дне Марианской впадины;
- нет планов, нет отчетов - и что, планировать варку супа с походом в магазин, или как в старом анекдоте, задернуть занавески, потрясти вагон и объявить следующую остановку, создав иллюзию продвижения, к чему (?!);
- нет ценных указаний и прочего, а что, пустая голова - это хорошо, что ли, хоть китайский язык учи (было бы зачем);
- анализировать остается либо распоряжение пенсионным бюджетом, либо, если исследователь и аналитик в тебе не заглох с уходом из школы, необходимо занять себя поисками того, что захочется проанализировать, только сначала найти очень весомое обоснование необходимости этого занятия;
- ну, нет этих ЕГЭ и ОГЭ, а что есть-то (?!);
- нет учеников, их родителей, учителей, и вместо того океана общения, в котором ты провела столько лет, остается либо довольствоваться малым кругом тех знакомых, которым еще осталось до тебя дело и время, либо ныряй в социальные сети для восполнения дефицита общения, правда не факт, что таким способом объем общения будет восполнен до привычного школьного уровня, не говоря уже о возможных проблемах с качеством этого общения;
- ты не в ответе за все и за всех, а ведь ты привыкла к этому за три десятка лет, тут тебе дали свободу, но возникает вопрос, прямо по Высоцкому - а что я с ней делать буду?
И пусто становится в этом «радостном» мире без школы…
Единственное спасение от этой «радости» в том, что работа в школе научила смотреть на любые дела, проблемы и трудности как на очередные задачи в жизненном учебнике.
Итак, в очередной задаче дано: школы в моей жизни больше нет и не будет. Условие - необходимо наполнить жизнь чем-то столь же значимым, как школа, и желательно, даже более значимым. Значит, вновь актуален давний девиз «Бороться и искать, найти и не сдаваться!». Тем поиском и живу, ушедший из школы учитель и завуч…
Любовь Кузнецова