Реформирование системы образования предполагает внедрение новых навыков. Однако ни в одной из новых методик не говорится о таких простых вещах, как, например, взращивание интереса ребенка к обучению. А ведь с этого нужно начинать. Об этом рассказал педагог Александр Филоненко порталу Womo.ua.










Я жил в очень маленьком провинциальном городе, где никто даже не слышал слово «университет», и занимался тем, чем заняты все дети – профессионально скучал изо всех сил. В кабинете физики висел портрет Ньютона и его цитата о том, что он чувствует себя маленьким мальчиком, который ходит по морскому берегу и каждый день видит океан тайны. Когда я прочел это, в пятом или шестом классе, то удивился, что этот человек видит океан тайны, в то время, как я вижу океан скуки. К счастью, у меня появился учитель, который объяснил, что наука – это дисциплина, которая каждый день взращивает удивление. Так я поступил на физический факультет университета имени Каразина и открыл для себя этот мир.
Но многие годы меня очень волновало, почему люди умеют систематически скучать в школе. Для меня убедительным ответом стала книга, появившаяся больше десяти лет, — книга Билла Брайсона «Краткая история почти всего на свете». Ее автор, гуманитарно одареннейший человек, однажды летел в самолете и понял, что у него, образованного, получившего опыт человека, нет никаких ответов на наивнейшие детские вопросы. Например: со временем море становится более или менее соленым? Почему облака принимают те или иные формы? И он дал себе честное слово спросить самых известных ученых, что мы знаем о природе. В итоге получилось совершенно гениальное введение в естествознание, которое сейчас является одним из учебников в европейских школах, и написанное как человеческая жизнь и приключение.
Распаковать удивление
Для меня сейчас важна одна тема: почему в наших школах систематически убивают удивление? Система школьного образования удивление блокирует. Считается, что это мешает учителю проводить урок. Говорят, что взращивать удивление могут только гениальные, суперодаренные учителя.
По моему мнению, взращивание удивления – это методология. Научить формировать удивление можно каждого учителя и не нужно иметь великую харизму, чтобы это делать. Это навык, который ушел из системы школьного образования. При этом такие методики есть: одна из них – это план урока, который состоит из серии вопросов, а не ответов, и первый из этих вопросов направлен на «распаковывание» удивления. Ты знаешь какую-то вещь, и учитель помогает тебе раскрыть ее как совершенно удивительную.
Этот подход крайне расходится с нынешней системой преподавания, когда учитель заходит в аудиторию и сразу отвечает на вопрос, который никому не интересен, кажется, даже ему самому. Или, в лучшем случае, он отвечает на интересный ему самому вопрос. Если это симпатичный педагог, то ученики следят с интересом, а если не очень, то они скучают. А чтобы интерес вызвать, у педагога нет другого выхода, как за первые пять минут урока сделать вопрос вопросом всей группы. Открытие удивления – это первый пункт, который мы должны решить, иначе мы обречены.
Найти свое счастье
Наука функционирует таким образом, что ни на одном курсе университета вам не расскажут, какие ученые занимаются вашей дисциплиной, — человеческий фактор не вводится. Для очень хорошего физика, математика неразрешимой задачей будет, если его попросят назвать двадцать имен, важных ему ученых из его сферы. Специалисты назовут это дегуманизацией, но это ерунда по сравнению с тем, что наши выпускники не осознают, что наука сейчас – это в первую очередь карта научного сообщества, а совсем не теории. И университеты, школы этого совсем не делают, до сих пор знание существует как анонимное, что не позволяет человеку включить себя в реальное сообщество.
Человек – удивительное животное, которое умеет жить не свою жизнь и плакать об этом, а прожить свою жизнь – это так трудно! И этот кризис берет свое начало в школе. Там никогда не стоит вопрос о счастье ученика, от которого ждут достижений во благо родителей, общества, страны, но никак не себя самого. Вопрос о счастье отдан на откуп интуиции, чувствам, еще чему-то, но из системы изгнан.
Педагогическая задача учителя – научить всех детей одной и той же функции, и если ей попадается ученик, который ведет себя иначе, чем другие, то учитель совершенно не обращает на это внимание. Если вы спросите ученика, почему он такой особый, то скорее всего он вам не ответит, но в какой-то момент он может увидеть свою ролевую модель, вполне случайно, и таким образом найти себя и свое счастье. Для ученика главное – найти этого проводника, который покажет ему призвание, а учитель обязан оценить поведение ученика не как аномалию, а как его призвание. Систематически важно, чтобы у общества была память о великом – обычно эту роль выполняют классики, и задача учителя, передать знание о них ученику.
Эмпатия = мышление
Зимой 2013-14 гг., когда в Киеве был Майдан, а в Харькове – зимняя сессия, оказалось, что мои студенты совсем ничего не знают о киевских событиях. И мне было любопытно, почему так, почему не работает сострадание? Ответ был такой: хорошо мыслящий человек не должен сострадать, эмпатия препятствует объективности и анализу.
Мне кажется, что в современной школе скандально далеко разошлись сострадание и мышление. Кажется, что это вещи противоположные. Но для меня прорывом были работы знаменитого нейрофизиолога Джакомо Риццолатти, который в 1990-е открыл зеркальные нейроны. Был обнаружен очень простой эффект: зеркальные нейроны включаются, когда человек испытывает боль, и совершенно революционное открытие – те же нейроны включаются, когда человек видит чужое страдание, и одновременно они связаны с функциями мышления, языка и восприятием красоты. Моя боль и боль человека, которого я вижу – одно и то же самое с точки зрения нейронной сети. И мозгу нужны специальные усилия, чтобы отличить свою боль от чужой. Дальнейшие исследования зеркальных нейронов показали: если мы хотим, чтобы у ребенка были развиты мышление и язык, мы должны начать с воспитания сострадания. А это мы точно потеряли. Это настолько открытый вопрос, что даже непонятно, как создавать методики соединения сострадания и мышления в школе, чтобы сострадание было эвристичным, и мы перестали противопоставлять сострадание и мышление.