pyshch:

А вы не могли бы написать про смерть? Про отношение к ней современного человека, современного общества (российского/западного)? На мой взгляд, тема смерти в нерелигиозном обществе немножко табуирована. О ней говорить не то, чтобы нельзя, а несколько неудобно, ну как жопу в консерватории показать. А даже когда начинаешь разговор, видишь, что зачастую собеседник в ответ начинает нести абы что: либо говорить не хочет, либо не знает, что сказать, либо ёрничает. Всё это говорит, на мой взгляд, о комплексах секулярного общества перед смертью (в религиозном все проще - переход к другой жизни, а то и цепочке жизней, жил и жил, умер и умер, чо комплексовать то). Я правда не знаю, что выйдет из попытки начать такую дискуссию, и серьезный разговор не факт что получится.
http://ivanov-petrov.livejournal.com/2033481.html?thread=114308681#t114308681

Про отношение к смерти написано много. С философских позиций, с социологических. То есть там есть выделенная точка зрения, исходя из которой характеризуют отношение к смерти. И очень трудно сказать что-то не вполне банальное, что уже читано.
Я расскажу о том, как люди говорят о смерти. Эти разговоры подсмотрены через тогда еще работающий поиск по блогам в 2012 году. Точки зрения тут нет - имеется более полумиллиона высказываний в русскоязычной сети, в последние годы примерно по 130-140 тысяч высказываний в год. Их обзор и представление и есть то, о чем будет рассказано. Теперь такие работы уже не сделать - инструментов нету. Удивительно - появился интернет, все говорят о новых возможностях общения, но единственный отдаленно вменяемый инструмент поиска именно среди разговоров, а не в общем поиске, - закрыт. Специализированные коммерческие продукты, насколько я мог понять - даже отдаленно не годятся для того, чтобы исследовать пространство разговоров. Полагаю, что какие-то специальные службы имеют возможности (не знаю, как со способностями) видеть, что говорят, но обычным людям это уже невозможно.

А что же можно было увидеть, когда было можно?


Ницше в конце XIX века писал о смерти Бога и переоценке ценностей, сегодня свершается даже более грандиозная революция, затрагивающая все человечество. Я говорю о конце вертикали и переориентации на горизонталь. На смену иерархиям, на протяжении тысячелетий пронизывавшим сверху донизу общество, культуру, внутренний мир человека, приходит принципиально иная организация: сетевая, распределенная, отдающая предпочтение не качеству узлов, а количеству связей, собственно видящая именно в горизонтальных связях сущность любых узлов. Вместо державных структур — самоорганизующееся гражданское общество; вместо высокого искусства и высоких же экспертов — массовое творчество, подкрепленное рейтингами и количеством лайков; вместо идеи духа, трансцендентального эго — представления о мозге как совокупности распределенных, параллельно работающих и самоорганизующихся подсистем. В отличие от множества социальных и национальных революций эта парадигмальная революция уникальна и сверхмасштабна; ее последствия бесчисленны и необозримы. Она захватывает каждого и меняет всех. И я даже не представляю, что может прийти ей на смену...
http://hyperboreus.livejournal.com/147812.html

Надеюсь, понятно, что для горизонтальной сетевой структуры смерти нет и вопроса такого нет?

Думаю, это лучше всего объясняет "табу". Есть мировоззрение социума, или нескольких социумов. В нем есть темы специально подчеркнутые, в светлом пятне внимания. Есть темы, на которые не говорят - это табу. Табу - именно то, что нельзя, это - помнят. И есть то, чего как бы нет - что вне и светлого внимания (надо это сказать...) и темного внимания (это ни в коем случае не надо говорить). Смерть - не табуирована, она растворилась. Или, если хотите - стала атмосферой этого мировззрения, в котором мы все живем. Она не видна, как воздух. Внимания не привлекает.


- Смотри, какая луна! Вон куда нужно ехать жить.
- Ты что, там же нет атмосферы.
- Ты просто не умеешь ее создавать!
http://jaerraeth.livejournal.com/599707.html

Если наискать в сети разговоры, где упоминается "смерть", мы получим материал - тысячи и десятки тысяч высказываний, совокупность всех таких высказываний и есть то, каким образом люди говорят о смерти. Это никакие не постановочные разговоры, не разговоры экспертов. Это в самом деле то, как смерть выступает в нашем современном мире. Это совершенно банально. Можно только удивиться, если внимательно прочитать - как же выглядит банальность, которую мы все вместе поддерживаем и в которой существуем.

Я приведу несколько самых общих черт, которые можно уловить в разговорах о смерти. Повторю - никаких откровений, это просто то, что люди пишут друг другу на разных сетевых площадках.

1. Основной пул высказываний о времени и смерти – это высказывания о датированной смерти, о смерти кого-то другого, чему соответствует маркирование этим событием оси времени. Время при этом – линейное, счетное, причем продолжается и после смерти лица, о котором говорится, то есть это «не его» время (в том числе и тогда, когда человек говорит о себе).

То есть чаще всего говорят о чьей-то смерти - человек помер, вот и говорят: N помер. Как жаль. А ты слышал, что N скончался? То есть почти не говорят о смерти как, скажем, метафизическом явлении, или о своей будущей смерти. Подавляющее большинство высказываний - жил кто-то, потом вот помер, теперь вот после его смерти прошло столько-то и случилось вот это.

2. О страхе в отношении смерти говорится на порядки больше, чем в связи с какими-то иными чувствами и ощущениями. Такие классические темы, связанные со смертью, как любовь, секс, слава, память, жалость, печаль – встречаются намного реже, чем страх в разных его проявлениях.

Нельзя сказать, что это – черта, свойственная современному обществу. Может быть, такое положение обычно уже давно, весь ХХ век. Все, что можно сказать – сейчас положение именно такое. Смерть - это страх, прежде всего страх, потом долго-долго ничего нет, и потом уже какие-то еще вариации чувств - хотя бы жалость, хотя бы память.

3. Когда о смерти говорится в личном, ценностно окрашенном аспекте, время теряет линейную счетную природу. Время становится местом, характерным именно для данной совокупности событий, и в этом смысле не может быть измерено, сложено, расположено в ряд друг за другом. Время тут – не линейка, а некий сгусток тумана, более плотный в середине и разреженный по краям. Такие «сгустки» могут частично проникать друг в друга, определенным образом взаимодействуют.

То есть как только люди заговаривают о смерти в более личном плане, распадаются привычные логические структуры. И грамматические - тоже. Люди запинаются, говорят то как будто уже после, то еще как-то. Способы говорить о смерти не развиты, это почти каждый раз плохо оформленная эмоциональная речь. Так говорят о своей возможной смерти, о смерти близких и знакомых. Это то, что не поддается выговариванию - нет таких ценностных и философских структур, которые было бы уместно применять, которые бы использовали. Люди чувствуют себя без языка и разумения - можно лишь давиться обрывками смыслов.

4. В связи с предельным событием смерти при осмыслении того, как время ощущается «с той стороны» этого события, говорится о категории вечности.

То есть те довольно редкие голоса, которые не проходят по нашему пункту 1, которые что-то говорят о смерти кроме бытового упоминания что "Пал Семеныч-то вчера помер" - эти редкие голоса иногда связывают понятие смерти и вечности. но это практически всегда позиция стороннего наблюдателя: я сейчас жив, я смотрю, Пал Семеныч помер, он находится где? в вечности. Это такой адрес для умерших. Это способ указать их местоположение.

5. Третья по объему тема, возникающая в связи со временем и смертью – посмертный (а также предсмертный, околосмертный) опыт. Самый большой объем высказываний о датированной смерти, второй по размеру – у темы страха смерти, и третий – о посмертном существовании души.

Важно заметить, что разговоры о посмертном опыте не могут служить для оценки численности верующих. Факт этих разговоров сообщает только о том, что среди высказывающихся на темы смерти и времени данный тип разговора достаточно обычен, и даже если человек придерживается последовательно материалистических убеждений, для него не является неожиданным данный поворот разговора – самые изощренные представления о посмертном опыте находятся в широком общественном пользовании, это «все» слышали и «все» как-то к этому относятся. Это обычная обыденная тема.