29 марта, 2017.



Юрий Масанов
Последняя неделя для постсоветского пространства выдалась жаркой. Сразу в трех странах – Кыргызстане, Беларуси и России – прошли массовые шествия и протесты. Несомненно, каждая из акций имеет свои причины – кыргызстанцы, белорусы и россияне выдвигали разные лозунги.
Если в Кыргызстане протестовали сторонники взятого под стражу политического деятеля и оппозиционера Садыра Жапарова, то в Беларуси поводом стало введение налога на тунеядство.
В России массовые шествия прошли 26 марта. Участники акций, среди которых впервые были замечены школьники и студенты, выступили против коррупции.
Казахстанская общественность внимательно следила за происходящим в странах-соседях. И это неслучайно – еще свежи воспоминания о событиях весны 2016 года, когда в ряде регионов страны прошли так называемые земельные протесты. Возможно ли повторение событий прошлого года сегодня, на фоне волнений в странах СНГ? Этот вопрос мы адресовали казахстанским экспертам.
Политолог, представитель Ассоциации приграничного сотрудничества в Казахстане Марат Шибутов считает, что в данный момент объективных причин для массовых протестов нет.
«В этом мире все возможно, в том числе и уличные протесты в Казахстане. Для этого есть субъективные причины - желание подхватить протестную волну, которая прошла в России, Беларуси, Кыргызстане, желание капитализироваться и повысить свой потенциал. А из объективных причин я сейчас поводов не вижу. Возможно, будут поводы летом: внедрение обязательного медицинского страхования, новые экзамены, проблемы с ликвидацией последствий паводков, банкротство банков и так далее», - отметил эксперт.
Шибутов обращает внимание на то, что казахстанские власти наблюдают за происходящим у соседей и делают соответствующие выводы.
«Не надо забывать, что наша власть тоже смотрит на ситуацию и вполне может применить превентивные меры. К примеру, после начала призывов к выступлениям арестовать всех возможных лидеров протеста. И на этом все и кончится. Так что я бы сказал, что весна у всех своя будет, и не надо чужие тенденции примерять на нашу реальность», - подытожил политолог.
Эксперт Замир Каражанов обращает внимание, прежде всего, на то, что в Кыргызстане, Беларуси и России причины акций были разные.
По его словам, в Беларуси, где решили собирать налог с безработных, это был вопрос экономической безопасности и ситуации в экономике в целом.
«В СССР тоже собирали налог с безработных, но тут вопрос другой – тогда рабочие места были гарантированы, потому и требовали работать. Правительство Беларуси поспешило. Самозанятое население – бомба замедленного действия. Такая категория населения есть и у нас, в Казахстане. Поэтому это большой урок для казахстанской власти и напоминание, что эту проблему нужно решать незамедлительно», - отметил политолог.
В России же спусковым механизмом для общественных протестов стала проблема коррупции. «Она актуальна для всех стран СНГ, и произошедшее указывает казахстанским властям, что необходимо проводить более решительные действия для борьбы с этим явлением», - добавил Замир Каражанов.
В Кыргызстане же произошедшие события говорят о неустойчивости политической системы: арест одного оппозиционера привел к массовым митингам.
«Казахстану нужно учитывать весь этот опыт. Говоря о вероятности подобных событий в Казахстане, нужно вспомнить о прошлогоднем теракте на западе страны: мы считались стабильной страной, и никто подобных событий не ожидал. Поэтому Казахстан ни от чего не застрахован. Нам нужно адекватно оценивать риски, нельзя замалчивать проблемы. Их нужно решать сейчас, чтобы потом не бегать, как пожарные, и тушить все, чтобы хоть что-то спасти», - подчеркнул Каражанов.
Директор Экспертно-проектного бюро общественно-политических процессов Уразгали Сельтеев, рассуждая о потенциальных триггерах для волнений в Казахстане, поделился мнением, что протестное движение против коррупции в стране еще не сформировалось.
«Маловероятно, что в Казахстане, как азиатском обществе, коррупция может стать значимым фактором активного протеста. У нас еще не сформировались основы антикоррупционной культуры и нетерпимое отношение к этому явлению. Напротив, люди привыкли к тому, что житейские вопросы гораздо проще решать посредством сложившейся системы «благодарности». Эта проблема лежит в плоскости деформирующейся ментальности и представляет собой широкое поле для работы на идеологическом уровне», - отметил политолог.
С другой стороны, постоянное информирование общественности о системных хищениях государственных средств и громкие коррупционные дела повышают социальный оптимизм у казахстанцев: они уверены, что в стране наводится порядок.
В то же время в условиях снижающегося социально-экономического уровня жизни населения показательная борьба с коррупцией, которая, как правило, иллюстрируется фактами и цифрами хищений из госбюджета, может произвести обратный эффект. Ведь у граждан на основе этих новостей возникает устойчивое представление о фундаментальных сбоях в системе госуправления. Следствием этого может стать рост недоверия к госаппарату в целом, усиление социальной напряженности. В особенности если это будет сопровождаться увеличением количества «несправедливых» ситуаций, особенно связанных с нарушением прав граждан и «неработающими» законами.

«Коррупция как общественно-политический раздражитель больше действует на интеллектуальную прослойку общества, а она у нас не столь широкая. «Молчаливый», латентный протест протекает сам по себе, изучать и прогнозировать его последствия затруднительно. А вот принимать конкретные меры для его нейтрализации, то есть системно устранять условия для коррупции – вполне реально. Поэтому необходимо работать с населением более тонкими методами, формировать основы сбалансированной информационной и идеологической работы для освещения коррупционной проблематики. Требуется реально действующая коммуникационная стратегия», - подытожил Уразгали Сельтеев.