Автор: Зус Вайман





Один на один



Меж уродов и уродин

он о д и н и он есмь `О д и н.



Так читайте же, браня;

не забудьте, что родня.



1

Дмитрий Быков получил вопрос, цитирую по тексту его радиопередачи:

«Почему дети, выросшие без отца, который допустил расставание с матерью, не желают знать биологических отцов и общаться с ними, а вот отцы почему-то проявляют интерес к своим биологическим детям, когда они уже взрослые, а отцы старые?»

Обиженный такой вопрос. Понимаете ли, я сам в известном смысле это наблюдал, потому что мой отец захотел со мной общаться, только когда мне уже было больше восемнадцати. И я тогда не проявил никакого желания с ним сближаться, потому что в предыдущие годы он никак о себе не напоминал. Не хочу о нём ничего говорить, он умер давно, Царствие ему небесное. Но объяснить это очень просто. Видимо, в старости, человек ищет какие-то дополнительные опоры, хочет понять, какой след он оставил, ищет каких-то заслуг в своём прошлом.

И, вообще, я должен сказать, что, чем мы старше делаемся, тем больше мы от своих детей зависим, тем больше хотим в них видеть своё зеркало, своё продолжение. Я надеюсь, что во мне не будет никогда вот этого желания видеть в своих детях своё рабское повторение, рабское подражание мне. Я надеюсь, что без этого обойдётся. Хотя, безусловно, соблазн такой есть. Хочется, чтобы дети были на тебя похожи. Хочется, чтобы они были носителями твоих качеств человеческих. И вообще вот эта зависимость к старости, зависимость от своих биологических детей — она, конечно, трогательная, но что-то в ней есть униженное, унизительное. Я понимаю, конечно, но раньше надо было думать, грубо говоря.

А что касается детей, которые не хотят общаться с биологическими отцами? Я тоже это могу понять. Знаете, ведь быть сыном матери-одиночки — это, с одной стороны, очень хорошо и интересно, это замечательный вызов, а с другой стороны — не так-то это просто. Мне повезло, всё-таки дед был и мужское воспитание присутствовало. Но, вообще, трудно, конечно. Поэтому дети не особенно благодарны за своё одиночество.



Мой комментарий.

Какой дед был? Как его звали? Чем он был славен? И это Львович хочет скрыть от публики? Да, хочет. Оба деда евреи, а это надо скрыть от масс, увлекающихся вязью быковских хитросплетений-мудроеврений.

Многие отцы и деды проявляют интерес—после развода— и к детям, и ко внукам. Но матери мстят прошлым мужьям и их родителям, иногда даже и до развода. Душевед Львович опять облажался. Его интеллект недостаточен для того, чтобы понять, что его отец, так много сделавший для здоровья детей своей диссертацией, решил связаться с сыном, надеясь, что Дима вышел немного из-под влияния матери. Но не тут-то было. Христианнейший отрок (на 34 этнический еврей-ашкенази) послал отца куда подальше и родитель быстро умер.

2

«В прошлом передаче вы упомянули, — большой вопрос, — об «энергии заблуждения», необходимой писателю для собственного развития. А позднее, в рассуждениях о Солженицыне, сказали, что тот наговорил много глупостей. Относите ли вы к таковым глупостям (или необходимым для роста заблуждениям) его труд «Двести лет вместе»? Я считаю Солженицына великим писателем. Ещё подростком слушал «Красное колесо» на Радио «Свобода». И вот не могу простить ему эти подлые «Двести лет», потому что неблагодарность — страшный порок, много худший, чем антисемитизм».

Видите ли, в чем… К сожалению, тут имя не указано, приходится обращаться к нику. Osj99, видите ли, в чём проблема? Я эту мысль высказал впервые о необходимости глупости, о глупости как свойстве гения, но эта мысль так предельно заострена. На самом деле, это о той же энергии заблуждения сказано. Я впервые высказал эту мысль как раз в статье «Двести лет вместо», посвящённой разбору солженицынской книги.

Но я хочу вас остановить от употребления таких слов, как «подлая книга» и так далее. Она не подлая. Подлой она была бы, если бы он так не думал. Он заблуждается искренне. Но это же книга не о евреях, по большому счету. Это книга о русских. И он правильно пишет, что его главная проблема, всю жизнь его волновавшая: «Почему у евреев так развита солидарность, а русские русскому — хуже собаки? — я дословно цитирую. — Почему мы хуже собак друг другу?» Это антисемитизм, который продиктован скорее уважением и в некотором смысле, я рискну сказать, завистью. Понимаете? Поэтому это скорее такой почётный, приятный антисемитизм.

Ну, вот книга Шульгина, например, «Что нам в них не нравится…» — в ней тоже есть нотки (только нотки) уважительной зависти. Почему евреи солидарны? Почему для них так священна их вера, их язык и культура? Почему они в гонениях сохраняют основные свои качества? Там интересные есть наблюдения.

А Солженицын просто очень хотел, мне кажется, чтобы в каком-то смысле русские стали евреями, переняли какие-то еврейские… Больше того — он же там говорит напрямую, что и комиссары в двадцатые годы, и диссиденты в семидесятые годы творили русскую культуру. Но ему не нравится та культура, которую они творили. Но они её творили — вот в том-то всё и дело. Ну, не нравится? Хорошо. Почему в диссиденты приходилось идти евреям? Почему оказывалось, что в культуре преобладают евреи, такое засилье? Это не еврейский вопрос, это русский вопрос.

И мне кажется, что Солженицыну совершенно неведома, непонятна была старая мысль Надежды Мандельштам — очень точная — о том, что любое почвенничество приводит к разрушению культуры, к его ограничению, к сужению его горизонтов. Этого он не понимал. Но тем не менее книга его не антисемитская (вот на этом я настаиваю), его книга завистливая. «Зависть — сестра соревнования, следственно из хорошего роду».



Зус: Опять ляпсус от—на 75%—этнического еврея Зильбертруда, напялившего русскую шкуру Быкова. Завидовать европейским евреям, на 75% уничтоженным нацистами и их охочими сподвижниками?! Солженицын? Он сам женился на еврейке; его дети признаются раввинатом как евреи.

Именно онемеченные евреи и участвовали в онемечивании поздней Российской империи и в её метаморфозе в великий Советский Союз. И, до сих пор, их остатки играют важную роль в русском мире, потому что этнические евреи, согласно известной максиме, могут проникнуться и стать б `о л ь ш и м и русскими, чем сами этнические русские. Евреи диссиденты везде.

3

Ну, и «Новый мир» на стр. 227 (октябрь 2015 года). Быкова цитируют: «Главная цель литературы—это борьба со смертью.» И далее: «...с рекой времён...»

Зус: «Дмитрий Львович, помилуйте, голубчик, Вы же православный, в потусторонний мир веруете... Или уже нет?»









он фонтанирует,

поэтизирует



полемизирует,

но не грассирует



он ритмизирует

и инвестирует



герметизирует

морализирует



но не манкирует—

анализирует



он педалирует,

эстетизирует



он превалирует,

евреизирует



руссифицирует-

димитризирует



часто лавирует,

тонко бравирует



что-то утрирует,

приватизирует



гармонизирует,

быстро тестирует



он не массирует,

он онанирует.



А я простой философ,

и ум мой стоеросов.



Поклонник я красоток...

Побьют—бываю кроток.



Был такой вот Иисусик,

царь юдейский... Зусик-пусик,

он из Верхней Галилеи,

где кучкуются евреи.



Испекаем... Обрезаем...

Громким лаем, птичьим граем...

Ждём мессию. Отмечаем,

проходя смертельным краем...