На «Афише Daily» опубликована статья молодого учителя литературы и ведущего курсов художественной критики Артема Новиченкова о том, как на самом деле классика воспитывает современных детей и почему вопрос «Что хотел сказать автор» должен быть под запретом.










Артем считает, что «русская литература — самая сложная европейская литература, потому что в свое время она выступала в роли философии, публицистики, политического высказывания и даже морального мерила». Но у нас эти произведения изучают дети и подростки на уроках.
Новиченков пишет: «Какой учитель может объяснить суть лирического отступления о птице-тройке в «Мертвых душах», которую всем задает учить наизусть? Какой учитель может помочь понять школьнику психологизм Печорина или чувства Онегина? Редкий».
По мнению автора статьи, это важная проблема, касающаяся преподавания литературы в школе и имеющая скверные последствия — невозможность честного и искреннего диалога. «Потому-то литература в школе на самом деле литературоведение, при этом разговор «о чем написан текст» подменяется разговором о том, «как он сделан». Ну и еще этот претенциозный вопрос «Что хотел сказать автор?», варварски искажающий и упрощающий саму идею искусства. Потому что мы не можем знать, что хотел сказать автор тогда, двести лет назад. А может быть, он сказал вовсе не то, что хотел или замышлял?» - пишет Артем.
Он полагает, что русская литература – депрессивная (много вы вспомните произведений русской классической литературы «с хорошим концом»?). Автор задается вопросом: « Но как говорить с детьми о такой литературе, в которой от произведения к произведению терпят фиаско идеи гуманизма, справедливости и бога? Герои пассивные поголовно не находят смысла в жизни, а борющиеся оказываются в дураках».
Новиченков считает, что во время изучения литературы в школе происходит подмена предмета изучения: «Но на уроках мы будто читаем другие книги: не депрессивные и жестокие, а жизнеутверждающие, высоконравственные. В устах учителя и на страницах учебников литература сводится к горстке словосочетаний: «фамусовское общество», «лишний человек», «мысль семейная» — и терминов: «лирический герой», «композиция», «кульминационный момент» и другие».
По мнению автора, дети и не должны любить читать. Он пишет, что мы, взрослые, открывая художественную книгу не ждем от нее, что она непременно нас воспитает, сделает нравственнее и честнее, мы просто хотим получить удовольствие: «Мы хотим с помощью искусства вызвать в себе определенные эмоции, и если этого у нас не получается, значит, просто не тот роман, фильм, выставка».
Но, отмечает Артем, к детскому чтению у нас совсем другое отношение. Взрослые считают, для ребенка хороша та книга, которая «говорит о высоком, нравственном. А комиксы, фантастика, фэнтези — несерьезная литература, на такой не воспитаешь настоящего человека. Вот русская классика — да. Все выросли на ней, это наш культурный код и вообще — без нее стыдно, без нее никуда, и пусть семикласснику хочется плакать от «Бориса Годунова», потому что скучно и ничего не понятно, но надо, Федя, надо».
Новиченков в своей статье утверждает, что как раз не надо: «пора бы уже избавиться от этого маниакального желания наделить хорошую литературу обязательной практической пользой и перестать пичкать детей текстами XIX века. Мы же не заставляем их смотреть советское кино. Почему литература привилегированна, а кинематограф нет? Будто в литературе спрятана еще какая-то ценность, о которой никто не может конкретно сказать, однако защищает ее. Так, может, нет этой сакральной особенной ценности литературы? Может, не будем делать из художественных текстов священные, а из писателей — пророков?»
Автор в финале статьи излагает свое представление о том, что «задача старших познакомить ребенка с книгой, сократить дистанцию, а не обязывать читать. Я убежден, что чтение — естественная потребность человека, как потребность в любви. Но как можно травмировать ребенка и развить в нем комплексы, мешающие счастливой жизни, так можно и воспитать в нем стойкое неприятие к литературе и навсегда отрезать от книг».