19 апреля, 2017.



Андрей Арешев
16 апреля в Турции состоялся общенациональный референдум по вопросу одобрения 18 поправок в Конституции страны, направленных на усиление президентской власти, включая право формирования президентом Кабинета министров (при упразднении должности премьера и введении должностей назначаемых вице-президентов) и инициирования референдумов.
Глава государства получает право быть членом партии и даже возглавлять её. Он будет также объявлять чрезвычайное положение и назначать высших чиновников, в значительной степени контролировать Высший совет судей и прокуроров. Президентский срок – 5 лет, становиться главой государства можно будет два раза подряд. Количество депутатов Великого национального собрания увеличивается, а возрастной ценз для избрания депутатом снижается до 18 лет, что усиливает позиции сторонников президента.
Новая редакция Основного закона закрепляет унитарный характер государства, исключая переход к каким-либо формам федерализма, заверил Эрдоган на митинге 14 апреля в центральной провинции Конья. Изменения должны вступить в силу в ноябре 2019 года, что теоретически позволяет действующему президенту править ещё 10 лет – до 2029 года, имея фактически неограниченные полномочия.
Согласно результатам обработки 100 % бюллетеней, сторонники реформ набрали 51,2 % голосов избирателей, в то время как противники – 48,8 %. То есть Эрдоган победил – пусть с минимальным перевесом и ценой значительного напряжения сил.
Агитационная кампания проходила в условиях чрезвычайного положения и информационного преобладания сторонников президента. Были мобилизованы все органы государственной власти, продлён мораторий на повышение цен на электроэнергию; некоторые категории предпринимателей получили налоговые льготы, местным чиновникам выплатили премии; подкупили даже бабушек, присматривающих за внуками. Сам Эрдоган, премьер-министр Бинали Йылдырым и их сторонники буквально не сходили с экранов телевизоров. Правящую Партию справедливости и развития (ПСР) поддержала верхушка Партии националистического действия во главе с Девлетом Бахчели.


В период, предшествующий референдуму, вся политика Эрдогана была ориентирована на патриотическую консолидацию общества с целью получения максимального количества голосов. Ракетный удар США по сирийской авиабазе Шайрат позволил Анкаре сделать ещё более радикальной антиасадовскую риторику и возобновить «сердечное согласие» с Вашингтоном [1]. После завершения операции «Щит Евфрата» стало известно о планах нового турецкого военного предприятия (на этот раз – «Меч Евфрата», с заходом на территорию не только Сирии, но и иракского Синджара). Эти планы сочетаются с демонстрацией уважения и любви к «героическому турецкому воину», что особенно важно после волны чисток в армейской среде – как до неудавшейся попытки военного переворота в июле 2016 года, так и после неё. В то же время в рамках конституционной реформы военные лишаются права занимать какие-либо политические посты.
В последнее время в некоторых СМИ начали появляться любопытные подробности, указывающие на связи определённых турецких властных кругов с радикальными вооруженными формированиями на Ближнем Востоке и на Балканах. Многолетнее участие Турции в сирийской гражданской войне, ставшее квинтэссенцией «неоосманского» внешнеполитического курса, дестабилизирует страну, подрывая её способность противостоять социальной поляризации, отмечает The Atlantic. Однако экономические проблемы умело списываются на счёт происков «внешних сил», среди которых на первом месте – сторонники проживающего в США проповедника, лидера организации «Хизмет» Фетхуллы Гюлена. В числе других «вышедших на первый план предательских организаций» Эрдоган называет запрещённую в России террористическую группировку «Исламское государство» (ИГ), Рабочую партию Курдистана и курдские Отряды народной самообороны в Сирии.
Проблемы Турции в отношениях с Европой также широко использовались в качестве инструмента консолидации общества вокруг сильного лидера. В то же время, несмотря на некоторый рост напряжённости в российско-турецких отношениях, откровенных выпадов в адрес Москвы Эрдоган избегал.
Пропаганде идеи укрепления президентской власти послужила и накрывшая страну в 2015-2016 годах волна террористических актов. Яркие и красиво упакованные лозунги подавались таким образом, что оппоненты укрепления власти президента из Народно-республиканской партии («кемалисты») не могли им ничего противопоставить. Вперемежку с религиозной риторикой сторонники конституционных реформ использовали и имя Ататюрка, хотя одно с другим плохо вяжется. Что же касается ещё одной оппозиционной силы – «прокурдской» Партии демократии народов, то её активисты и лидеры кидались за решётку без особых сантиментов. Конечно, работа ПСР среди курдов репрессиями не исчерпывается, но юго-восточные районы страны остаются ареной вооружённого противоборства армии и отрядов Рабочей партии Курдистана; общее количество беженцев оттуда достигло около полумиллиона, что заведомо исключало в этих районах нормальное голосование.

Так или иначе, противники усиления единовластия президента составляют около половины избирателей. В начале марта две ведущие турецкие социологические службы обнародовали на этот счёт прямо противоположные результаты. Согласно данным службы AKAM, 42,4% были намерены поддержать конституционную реформу, в то время как 57,6% – отвергнуть. Служба ORC нарисовала обратную картину: 57,2% – «за» инициативу Эрдогана и 42,8% «против». Непосредственно перед голосованием минимальный перевес был у тех, кто был склонен сказать «да» (51,5 %), что практически совпало с окончательными результатами, подтвердив поляризацию в обществе.
На опасную тенденцию обратил внимание заместитель главы НРП Эрдал Аксюнгер: «Люди разделились, везде, во всех коллективах, во всех сферах идут яростные споры. Общество напряжено и разобщено, есть два непримиримых лагеря – сторонников и противников президентской системы. В обоих лагерях есть люди, которые готовы выйти на улицу в случае поражения, поэтому любой исход несет потенциальную угрозу беспорядков…» А один из членов правящей партии сказал о том, что, если сторонники изменений в конституции не получат 50 процентов голосов, это грозит гражданской войной.

Поэтому для Эрдогана и его команды было критически важно завоевать максимально возможное количество голосов. Отсюда напористая тактика сторонников реформы, яростная борьба за каждого избирателя, включая экзальтированные апелляции к религиозным символам, призывы не допустить «нового Сайкс-Пико», «нового Севра» [2], поиски тени «Лоуренса Аравийского» и т.п. Как видим, сработало это лишь частично.
Предварительные итоги референдума дали сторонникам президента почувствовать себя триумфаторами. Не дожидаясь объявления окончательных результатов голосования, Р. Эрдоган поздравил лидеров поддержавших его политических партий. Итоги референдума, по его мнению, послужат во благо народа и государства Турции. «Голосование 16 апреля открыло новую страницу истории демократической Турции. Итоги референдума будут использованы во имя стабильности и благосостояния жителей страны», - заявил премьер-министр Б. Йылдырым.
Тем не менее заместитель председателя Народно-республиканской партии Эрдал Аксюнгер уже обвинил власти в манипуляциях при подсчёте голосов и призвал защитить выбор противников реформы. Эрдоган действует как человек, уверенный в своих силах, но в случае ухудшения социально-экономического положения, что коснётся, прежде всего, жителей деревень и небольших городов внутренней Анатолии, составляющих ядро сторонников президента, ситуация может измениться не в его пользу.
Успех харизматичного и опытного турецкого лидера – веха на пути к установлению сильной президентской власти, но полученный 16 апреля ответ «evet» («да») в условиях поляризации общественных сил делает появление проблем в будущем практически неизбежным.
И для Москвы османский «дервиш», постоянно поворачивающийся рзными своими сторонами, более удобным партнёром не станет. Скорее, наоборот.