20 февраля, 2017.



Петр Искедеров
В социально-экономической и внутриполитической жизни Турции происходят важные процессы, способные оказать серьезное влияние на проводимую Анкарой внешнюю политику и даже придать внешнеполитической деятельности страны опасную непредсказуемость.
В конце января 2017 года международное рейтинговое агентство Fitch снизило долгосрочный кредитный рейтинг Турции в иностранной валюте до рекордно низкого «мусорного» уровня BB+ с предыдущего «инвестиционного» уровня BBB-. Однако дело не только и не столько в валютных заимствованиях и спекуляциях. Гораздо более опасными представляются негативные тенденции в сфере валового внутреннего продукта Турции. Согласно оценке экспертов агентства Fitch, средний рост турецкого валового внутреннего продукта в 2016-2018 годах не превысит 2,3% в сравнении с 7,1% в 2011-2015 годах. «Изменения в политике и вопросах безопасности подрывают экономику и институциональную независимость», - считают в Fitch и делают вывод о том, что в Турции «значительные проблемы в области безопасности, вероятно, будут сохраняться».
Все вышеперечисленные факторы имеют в случае с Турцией два ключевых следствия, напрямую относящихся к сфере ее национальной безопасности, – значительный рост внешнего долга при одновременном снижении инвестиционной привлекательности. Устойчивый дефицит текущих статей платежного баланса в 2016 году превысил 4% от турецкого ВВП, краткосрочный внешний долг страны уже к концу ноября 2016 года достиг 100 млрд долларов, 84% которого деноминировано в иностранной валюте. Эта сумма равна размеру золотовалютного запаса, который на конец ноября сократился до 98 млрд долларов. При этом Турция, согласнооценкам международных экспертов, стала «крайне уязвимой к оттоку иностранного капитала».
Не меньшую опасность несут для Турции и глобальные процессы в торгово-экономической и политической сферах. Не случайно лондонский еженедельник Тhe Economist включил эту страну (наряду с Китаем, Мексикой, ЮАР и Бразилией) в список государств, которые могут понести максимальные финансово-экономические потери в случае изменения политических и экономических приоритетов новой администрации США.
Согласно имеющейся информации, наблюдаемое на протяжении последнего года устойчивое нарастание кризисных явлений в экономике Турции уже получило вполне конкретное политическое измерение в виде предстоящего референдума по конституционным поправкам. Согласно решению Центризбиркома, плебисцит должен пройти 16 апреля. В конце января соответствующие поправки уже были поддержаны парламентом, где большинство голосов имеют депутаты от Партии справедливости и развития. И теперь правящая коалиция попытается использовать социально-экономическую ситуацию в стране с тем, чтобы максимально мобилизовать собственный электорат в поддержку предлагаемых конституционных изменений – и при этом не упустить тот момент, когда финансово-экономические проблемы могут обратиться против правительства и президента.
Самое масштабное со времен Кемаля Ататюрка изменение основного закона страны в направлении ее преобразования в президентскую республику – ключевой пункт теории и практики нынешнего главы государства Реджепа Тайипа Эрдогана. Действующая Конституция Турции была принята в 1982 году, когда страну сотрясали внутриполитическая нестабильность и военные перевороты, приведшие в 1981 году к принятию закона о запрете существующих политических партий. Тогда проект основного закона получил на референдуме 91% голосов.
Эрдоган рассчитывал запустить механизм конституционной реформы еще в 2013 году, однако протесты на площади Таксим в Стамбуле и последующий период внутриполитической нестабильности затормозили указанный процесс. Тем не менее очевидно, что Эрдоган не откажется от идеи создать в стране максимально подстроенную под себя модель государственного устройства. В частности, если на предстоящем референдуме большинство поддержит поправки, в Турции к 2019 году будет упразднена должность премьер-министра, а главой правительства станет сам президент. Кроме того, глава государства получит право самостоятельно издавать указы, объявлять чрезвычайное положение, назначать министров и других высокопоставленных должностных лиц и распускать парламент. Как раз на 2019 год намечено и проведение президентских и парламентских выборов. Президентский срок составит пять лет с возможностью переизбрания на второй срок. Таким образом, Реджеп Тайип Эрдоган получит право баллотироваться в президенты в 2019 году на пятилетний срок, а в 2024 году пойти на перевыборы ещё на пять лет.
Еще один ключевой момент: проект новой конституции (и в этом принципиальное отличие нынешней ситуации от конституционной реформы 1982 года) предоставляет президенту право не приостанавливать членство в политической партии на период исполнения президентских полномочий. Применительно к Реджепу Тайипу Эрдогану это означает возможность вновь вернуться к руководству в Партии справедливости и развития (оставленному им в 2014 году) – что еще больше усилит централизацию власти в Турции, «замкнув» на президентской фигуре и партийно-представительные, и исполнительные полномочия. Не случайно, по данным турецких источников, нынешний законопроект о конституционной реформе готовился в узком кругу руководства Партии справедливости и развития без консультаций с представителями других партий и какого-либо общественного обсуждения.
В сложившейся ситуации возникает вопрос о вероятном исходе предстоящего референдума. Получение поддержки требуемого большинства в парламенте не представляло особого труда для правящего большинства Партии справедливости и развития. Против законопроекта о конституционной реформе ожидаемо проголосовали депутаты оппозиционных Народно-республиканской партии (НРП) и прокурдской Демократической партии народов, которые в сумме получили 36% на последних парламентских выборах 2015 года. Лидер НРП Кемаль Кылычдароглу назвал результаты голосования «предательством парламентом собственной истории».
Однако исход предстоящего плебисцита далеко не столь очевиден для президента Эрдогана. Социологические исследования, проведенные двумя ведущими службами страны - Gur's A&G Research и Metropoll, дали противоположные по смыслу результаты, однако и те и другие свидетельствуют о том, что ни сторонники, ни противники конституционной реформы не имеют устойчивого большинства. Согласно исследованию, проведенному компанией Gur's A&G Research, 52% избирателей проголосуют «за», в то время как прогноз Metropoll говорит о том, что 51% электората проголосует «против».
Многое будет зависеть от того, какую позицию займет Партия националистического движения (ПНД). На парламентских выборах 2015 года она набрала 12% и вошла в коалицию с правящей Партией справедливости и развития. Однако, как показывает исследование Al-Monitor, не менее половины сторонников этой партии выступают против конституционной реформы, направленной на усиление президентских полномочий.
При этом конституционные предложения Реджепа Тайипа Эрдогана в настоящее время не поддерживают примерно 20% сторонников самой Партии справедливости и развития.
Неопределенность вокруг результатов предстоящего политически ключевого для президента Эрдогана референдума дает основания прогнозировать попытки Анкары использовать внешнеполитические факторы для консолидации собственного электората и привлечения на свою строну «колеблющихся». В данном контексте наиболее выигрышными для турецкого руководства шагами, наряду с традиционным разыгрыванием карты «курдского терроризма», выглядят активизация военных и политических усилий на сирийском и кипрском направлениях, а также, возможно, в Причерноморье и Закавказье. Если Реджепу Тайипу Эрдогану в ближайшие два месяца удастся предъявить своим избирателям реальные достижения страны в плане укрепления позиций Турции в Сирии и вокруг Кипра, а также в контексте развития отношений одновременно с Россией и новой администрацией США, вопрос победы на конституционном референдуме можно будет считать решенным