Автор: Петр Шмаков





1

Ничего не пишется и почти не дышится.

Временами слышится шорох в батарее.

Это время пыжится выжиться быстрее.



Сонные мгновения тянутся в продление

пауз между теми, этими, десятыми

событиями якобы. Жизни одоление

прорастает буднями пустотой заклятыми.



Буднями так буднями. Дни трясутся студнями.

В них волокна мяса моего застряли.

Пустоты заклятие под дождями мутными.

Жду от ливней мартовских чтоб расколдовали.



2

Наслали порчу. Кто колдунья?

Возможно, это полнолунье,

мертвящий свет, больная память,

и страх просунул рыльце кунье

в пустые дни куснуть, поранить.



3

Мир сглазили, понятно это.

Зевая, наползает лето.

Зевая, утро наползает

и ночь бледнеет, гаснет, тает.



Ночь тоже сглазили наверно.

Мигает космос безразмерный.

Мигает, удаляясь в день,

и дню сопротивляться лень.



Чёрт с ним, наступит так наступит.

Кто нам билет обратный купит

туда, где нет дурного глаза,

где день как день, а не проказа?



Размеры глаза представляю.

Точнее, не могу представить.

По веку нижнему гуляю.

Куда стопы теперь направить?



Озёра – слёзы, лес – ресницы,

болота – язвы. Нет здоровья

у той земли, где люди, птицы

грызут её до жил, до крови.



Нажрутся и веселья ищут

и развлечений и потехи.

А солнце в небе искрой рыщет,

визгливой нотой ржанья, смеха.



И искрой гаснет, отступая

в успокоенье ночи лунной,

лучи в озёрной мгле купая,

лаская горизонт латунный.



Он проволокой на округу

намотан, чтоб не рассыпалась

по дню, как скошенному лугу,

по ночи, что в траве осталась.



Мир сглазили. Найти бы бабку,

чтоб отмолила, отчитала

и беса вывела за лапку

в одну из чёрных дыр финала.



А нам бы игры, нам бы радость,

свободу горе претерпевших

и сглазов всех избывших гадость

и духом уцелеть посмевших.