Автор: Виктор Разуваев





ЭПИТАФИЯ



Пятиэтажка, где живу, совсем не крепость.

Скорее муравейник, иль общественный сортир.

В ту "пьяную", советскую нелепость

Частенько смерть приходит поразвлечься, словно в тир.



То парня с крыши сбросит ненароком,

В семейной ссоре бабу ножичком пришьёт,

"Нехилого" электрика прихватит в ванной током,

В подъездной темноте жильцу железом голову пробьёт.



Автомашиною задавит пешехода,

Потравит поганью пивной пьянчуг дурных

И как-то без азарта, мимоходом

Погасит свечи старых и больных.



Простор фантазий. Прорва вариантов.

Стихия бедствий, войн. Чума, террор.

Изобретательна ты Смерть, - вершиною твоих талантов

Да будет, без сомнения, в Армагедонов день всеобщий мор.



* * * *



В то утро - выходной - "лабал" тихонько на гитаре.

Как вдруг раздался громкий стук и я в момент

Открыл, - стоит. А на погонах малых звёзд по паре,

Блюститель власти, страж закона - просто Мент.



"Брат, дорогой, у вас в дому несчастье.

Трагически скончался ваш сосед.

Прошу гражданский долг явить, не будте безучастны.

Побудте понятым, брыкаться тут не след."



Что ж, делать нечего. Хоть я не из трусливых,

Но на этаж спустился оробев,

Зашёл в квартиру полную служивых.

Как хорошо, что был почти-что не поев.



Труп на полу лежит лицом весь синий синий,

Шприц, ампула, - сказали демидрол -

И судмедэ'ксперт вертит им, как лист с осины,

Заглядывая в уши, в рот и зад, сличая пол.



Идёт допрос родни спокойно, деловито.

Тихонечко, в платок, рыдает мать.

Сидел? Кололся сам? Других колол? То тайною покрыто,

Понятно лишь одно: На всё и всех забито,

Ради блаженства страха нет - ШИРЯТЬ!



Ну вот и доширялся, доигрался.

Итог закономерен и не нов,

А в прочем, что судить нам, тем, кто не наслаждался,

В нирване равным можно быть среди других богов.



* * * *



В далёких райских солнечных долинах

(Хотел бы верить, что такие есть)

Все встретимся, когда - нибудь и в ви'нах

Своих покаемся, простим друг - другу

Зло, лесть, боль, предательство и месть.



А ту, с косою, вечную, шальную

Чей в скорости увижу хладный лик

Лишь об одном, о Смерь моя, молю я: -

Пусть будет лёгок, краток этот,

теперь уже совсем не страшный, миг.