Автор: Марина Артюх





Трактовка стихотворения Басё - На сухой ветке / ворон сидит / осенние сумерки - как стихотворения об одиночестве показывает насколько мало понимается смысл и ведущее чувство хокку до сих пор. Хотя авторы переводов и иже с ними, берутся учить нас понимать хокку, им не мешало бы самим подучиться в этом плане. Оба перевода, сделанные в ключе того же настроения - не попадают в цель. Это стихотворение не об одиночестве, а о зловещем времени, в которое иногда попадает человек: сухость - исчерпанность, прожитость чего-то в недостатке, ворон - предзнаменование беды в следствии этого, осенние сумерки - сама печаль и беда, накрывающая человека. Я даю эту трактовку хокку, чтобы показать насколько приблизительно авторитеты, считающиеся авторитетами в этом деле, разбираются в смыслах- стмволах хокку, целиком завязанных на глубинных чувствах "настоящего" и потому советую не следовать слепо советам этих авторитетов, а пытаться всегда понимать хокку самостоятельно, соотнося со своими образами и асоциациями. В данном случае называть такой стих - стихом об одиночестве - попадать пальцем в небо....

Гораздо лучше звучит дословный подстрочный перевод, не обременённый "благими пониманиями" - уже отдаляющими нас от сути происходящего.

Каждая строка - образ, воспринимаемый символично в его значимости для переживаемого "сейчас" чувства. Глянул - ветка сухая.... Не живая, не зелёная, не с цветами - сухая... Почему твой взгляд задержался именно на этой ветке, хотя вокруг наверное же можно найти и другие, позеленей? Потому что ты сам живёшь ныне - в сухости, в твоей жизни не хватает источника жизни и ты ищешь вовне подходящий образ своего переживания истощённости. Твой глаз ищет, невольно, помимо тебя. Ищет и находит - осталось дело за малым - остановиться, обратить на это внимание, дать ему сказаться. Вот кусочек тебя прямо перед тобой - сухая ветка. Но этого мало, у поэта идёт дальнейшее углубление в постижении. Что означает сухость твоей жизни, к чему она неизменно приводит? - К беде... к горю... к чему-то негативному... Значит, ворон... сидит... ждёт... неминуемо... Что за ним далее? - Осенние сумерки...

Хокку - это поэзия "крест-накрест" в беспримерном минимализме. Первая перекладина: ты как твоё чувство - во внешнем мире( то есть вас должно быть два - ты и твой образ); вторая перекладина - от этого совпадения разворачивающиеся шаги(такое тождество ведёт к приближению беды, и не любой, а в виде некоторых сумерек жизни, в виде осеннего упадка- расставания). Двое: ты и соответствующий тебе мир куда-то движутся... Вспышка-молния - хокку освещает ваше движение.



Теперь давайте взглянем на предлагаемые нам известные переводы. эти переводы считаются "суперскими".



На мертвой ветке

Чернеет ворон.

Осенний вечер



Образ, данный как мёртвая ветка, отменяет напрочь всякое дальнейшее движение. У Басё - сухая ветка и оттуда все коллизии жизни, но вот она заменена на уже мёртвую, заменена по приблизительному чувству переводчика и куда же мы теперь можем двигаться с этой мёртвой веткой? Здесь не положена возможность движения, здесь вколачиваются гвозди в гроб нашей жизни, точнее смерти, и всё. Следующий трактователь ещё более свободно, читай неточно, трактует сделанный перевод - это одиночество. Да какое же это одиночество, когда это уже смерть и конец: мёртвая ветка и чёрный ворон. Бальмонт стихотворение "приговорил", - перевёл не в ту сторону - на свой удалённый язык. Но читатели Бальмонта оказались ещё глупее, верней грубее в различении чувств и признали в том расплывчатую тему одиночества. Быть может это - спринтерский забег на глупость? - кто быстрей и дальше...? От вторых рук в третьи - к маразматичному финишу?!



На голой ветке

Ворон сидит одиноко...

Осенний вечер!;



А вот и одиночество прямо выраженное в результате этого спринтерского забега. Если Бальмонт ещё где-то около, то переводчица после него - в своём найденном "одиночестве" - ветка стала голой - ну осень чего уж там - просто всем одиноко))) - вон и ворон одинок - пожалеем беднягу в добрый осенний вечерок.

Не стоит сомневаться, что не только хокку и не только поэзия, любая сложная мысль "переводится" читающими, как правило, на свой язык и только в таком виде и воспринимается, с возникающим затем глубоким убеждением, что это же ОН сказал... Он - мыслитель или поэт. Да, нет, мои хорошие, это вы сказали - самим себе, когда читали. По ходу, так сказать, "перевели"...



Любое хокку не терпит неточности и исключает лишние слова.

Прекрасное хокку Басё подверглось обоим искажением: сначало оно было неправильно понято, затем ему, как неправильно понятому приписали " не его" - лишние слова. Тем самым хокку ушло в вечность, а мы остались с дубликатами. Дубликаты получили поощрительные призы. И следовательно, заместив подлинное хокку, эти дубликаты стали образцами для нас.

Перед вами схема образования симулякров культуры, о которой писал Мераб Мамардашвили.

Данное хокку не нуждается в переводе, к нему нечего добавить, ему не требуются "представители", оно расписывается само за себя. Его прямой подстрочный перевод вполне говорящ. Нужно только суметь воздержаться от навязывания ему своих собственных мнений.

Нельзя утилитарно использовать хокку в своём понимании - тащить его сюда к нам, за обеденный стол - к хокку нужно идти самим. Мы должны восходить к хокку, написанными великими мастерами. Хокку - это не верные слова для нас, а горные вершины нас манящие. Мастера приглашают нас в свой мир подлинно свободного человеческого переживания. И если мы их неправильно слышим, значит мы этого мира ещё не достигли.