Автор: Ольга Пустовалова





Снежные мухи в полонезе над озером крУжат и кружат.

Каждый вечер иду я сода - на незваную горькую встречу.

Ноты пальцам послушны – служат им, с ними дружат.

А кто-то прощается с отечеством здесь каждый вечер.



Багровые листья над озером, сплетаясь, вьюжат и вьются –

Озябший хороводик над поверхностью мутных вод.

Осень жалят снежные мухи – и слёзы её им отольются.

Про гибель свою знает каждый здесь всё наперед. Ждёт!



Полонез всё прощается и прощается… На душе зябко.

Чей черёд ледяной воды коснуться дрожащим телом?

Мокрый штандарт на столбе похож на чёрную тряпку.

Ворона каркнула, и листья на дно – к товаркам прелым.



Запеклась кровью раненых ягод своих и чужих калина,

Листья клёнов в черную воду, как с обрыва, бросаются.

Багрянец шиповника колкий перезрел у чугунного тына.

Копья его наготове. Тёрн шипами царапается и кусается.



Ноты Огинского разносят над озером боль и отчаянье.

Не ожидает нЕкто от Rzeczi взаимной любви и встречи.

Ветер. Снег всё сильнее, но ставни открыты – чаянье!

А вскоре лёд сверкнёт осколком нот зимней Предтечи.



Но полонез, сквозь боль и соль, над озером крУжит –

Подраненным орлом. Крылом мёртвой воды касаясь,

Взмывает вверх, роняя перья в грязные снежные лужи.

И каясь, вдруг умолкает боль и замирает, не прощаясь.



И я, день изо дня, слушала возле дома у озера, из окна,

Полонез. Одна. Под снегом. Но Огинский не успокоит.

Я прощалась с городом юности навсегда. Да. Дотемна!

А ноты горечи это озеро вберёт в себя и навек сокроет.



13-14.01.2017