Автор: Перстнева





О ТЕКУЩЕМ



Стоишь

Толкаешь сдуру речь

Моменту в глаз въезжаешь метко

Но если дурой пренебречь

Так всё

Слезаем с табуретки





ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ



Играй гармонь на два трамвая

В нескучном положенье тел

А где-то летчик пролетает

А где-то поезд просвистел



По небу ходят самолеты

Ныряют в море поезда

А с точки зрения пилота

Трамвай не ехал никуда



И только злые пассажиры

Каким без разницы на чем

По ходу бесятся от жиру

И хочут ехать за рулем





БИНДЮЖНИК И ПОЭТ



Поэт немного пострадал

В транспортном событии

Так под уколом и писал

Не дожидаясь вскрытия

А все дороги и туман

Совсем извозчик был не пьян

Как раз наполовину трезв

Но шел трамвай наперерез





ДРУЖБА



Меня любили сумасшедшие и кошки

И стороною обходили мужики

А вечер был по-деревенскому хороший

Но некультурно говорил о городских



Потом за дружбу начищая в глянец морды

Крестьянски-пролетарскую тоску

Лечил как водится культурно и упорно

А я как баба прождала на берегу





ОЧЕНЬ ПЕЧАЛЬНЫЙ СТИХ



Спиной прислонившись к пустому камину

Мешаю соломинкой льдинки и льдины

И чья-то пустая копилка-собака

Мне лижет от снега промокшие лапы

Мы с ней по-собачьи виляя хвостом

Болтаем со всяким о всяком таком

О тонкостях вин и искусства

Грызем эти льдины и Пруста

И лапы и лапы и лапы

И снег по пустому проулку идет –

И полная шляпа

И шляпа вот-вот



И падает полная шляпа

И падает снег вот так вот

И птичка пустая клюет

Упавшее сердце мое

Никто не покормит ее





К ЗИМЕ



Догорает у ног трын-трава

С языков многошумных деревьев

Позолотой слетают слова

И глушить голоса привидений

И ветрами ветра запивать

Нанемую без сопровожденья

Насухую полнеба глотать

И потом забывать забывать

Натянувши жакетик весенний

Обреченным на воскресенье

Что до смерти забудешь едва





САВРАСКИ



И даже смерть прикидываясь гидрой

Поет псалмы на дивных языках

О если б все заканчивалось так

И было больно больше чем обидно



Оставь мне сказку слушать до конца

Про хеппи-энд на четырех саврасках

Скажи что просто не достало краски

На младшего по счету жеребца



Скажи что страшно это хорошо

Что это небо высоко и бледно

Что плохо здесь пока он не прошел

Землей своею поступью победной





АСТРОФИЗИКА



Знаешь, что страшно –

Вот смотришь туда

В эту ab ovo молочную реку,

Видишь, как свет проливает звезда

Городу, миру ли – но человеку.

Кажется, только губами припасть.

Веришь, что можно однажды напиться.

Вот же возьмет дураку и приснится...

В горнем ковше неживая водица.

Физика астр. От яиц скорлупа.





REPETITIO EST MATER



Двадцатый век сошел с ума

И мы, рожденные больным,

Все сводим счеты с ней и с ним,

А мать-история сама

Лишь повторяет: «Повторим?».





ОКЕАН



Я замысел огромный Твой…

Узнал бы океан,

Зачем оцеплен он землей,

К чему на землю зван.



Мысль, оброненная на сон.

Обрывок без конца.

… И яблоки не Ты, а «он»

Нам под ноги бросал…





КОМАНДИРОВОЧНЫЙ



Расскажет, как в эдемских де садах

Самих трясут и вытрясают душу,

Что летная до черта не легка

И не «уйдут» по выслуге со службы.



Дурное дело птицу потрошить

На взлетно-предварительном допросе –

Кого сюда курьерская заносит

За самые бюджетные гроши?



Ей протирать бархоткой облака

На пару километров ближе к буддам

И вековать придворною обслугой,

Поглядывая вниз исподтишка



На шарик в разноцветных огоньках,

На cinema и в камеру абсурда,

Где пьют вино и любят впопыхах

И все еще надеются на чудо.





НА ВЕТКАХ



Заблукал лесок, тут и в лешие тропы веришь,

В унисон стучит на ветру метроном кукушки –

Как в зарытом ларце и карта, и ключ под дверью...

Были б двери еще в лесу, ты кукушку слушай.



Не соврет загоска, ей правду дудеть не жалко,

У нее во рту этих правд – килограмм бесплатный.

Там еще на ветках, как белки, сидят русалки,

Прямо рыбьей попой в трико на еловых лапах.



Зеленеют пни, если май или просто надо

Отравить отравленных окисью углерода.

И, неся судьбу в рюкзаке на плечах покатых,

Силуэты уходят вдаль легконогим ходом –



Может, где-то фениксы спят молодые в гнездах,

Может, где-то пни с неотрубленной головою

Их зовут-шумят и в зеленое голубое

Облетает небо перьями до мороза.



Просыпается утро в росе, в холщовой рубашке –

И раскрашивай пятна соком рябины и терна.

Да когда бы с честной птицей не вышла промашка,

Да когда затвор бы вовремя передернуть...





СОБАКА ПУДЕЛЬ



Луна, остановка трамвая.

В общем, трамвай не придет.

Пудель ничей пробегает,

Черный, как чертовый кот.



Как-то ночные собаки,

Помнится, тут не к добру.

Тряхни рукавом рубахи –

Выйми мгновенье к утру!



Ну и запрячь втихомолку,

С этим в такси не возьмут.

Жить нам, собака, долго.

Но непонятно к чему.





ЗИМНЯЯ РУССКАЯ



А она все кружится и воет

Продувает печную трубу

Замерзает мужик в чистом поле

Ну и черт с ним проснется в гробу



Не гонял ты ямщик бы лошадку

Кто б лошадку твою пожалел

И от горькой спiвается сладко

Не гони все равно не успел





ДО ВЕСНЫ



Тоска, тоска, как мокрые пеленки,

Развешена сушиться во дворах.



Их обрывает ветер впопыхах,

Бросая улетающим вдогонку.



А те, что остаются зимовать…

Как будто птицы. Если посчитать.



Ну ладно – осень, дело проживное.

Пересчитаем заново весною.

И помолчим.



Не хочется весны.

За эти вот победные минуты

Вернувшихся.

Им голодно и круто,

И криком горла певчие полны.



Перемолчали б, сукины сыны,

И не роняли жидкое попутно

На тех, кто отлетался до весны...



Она идет – дорогу ей, дорогу.

И расчищает. Штучно, понемногу.