Автор: Бирюков Игорь





Герр Чехов. Простите. К вам, кажется, просится смерть...

Ей тоже шампанского? Будь она трижды пьяна.

Она размышляет: а что в перспективе надеть,

Чтоб выглядеть краше у гроба, чем ваша жена.



Герр Чехов. У каждого смертного свой Сахалин

И свой Баденвейлер с надеждой на лёгкий исход.

Но в лёгком давно, словно в душном шкафу, нафталин.

Открыть невозможно. А, значит, уже не пройдёт.



Ирония в том, что, как видно, вы слабенький врач:

Не знали микстуру, которую надо пропить.

Вас чайка склевала внутри, будто личный палач,

По букве, по строчке, чтоб этим других исцелить.



Герр Чехов. И в нас теперь толика русской хандры,

Без водки, медведей — бацилла страшней, чем чума.

Меня покидают мои три арийских сестры,

Их тянет в Москву, потому что там снова война.



Чахотка у Чехова. Как скаламбурить страшней?

Ружьё не стреляло и яд не держался в руке.

Какая нелепость: быть русским до мозга костей,

Чтоб «Я умираю» сказать на чужом языке.







*НАПОМИНАНИЕ: Доктор Эрик Шверер лечил Чехова в немецком городке Баденвейлер.

2 июля 1904 года в начале ночи Чехов проснулся и первый раз в жизни сам попросил послать за доктором. Велел дать шампанского. Потом громко сказал доктору по-немецки: «Ich sterbe». (Я умираю). Взял бокал, улыбнулся и сказал: «Давно я не пил шампанского...». Выпил до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда.