Автор: Борис Ефремов 2





НОЖКА ТЕЛЯТИНЫ

;

;Стилистический анализ произведений

;

;101. М. Лермонтов. («Бородино»). «Трясущиеся груди»

;

«...Земля тряслась – как наши груди,

Смешались в кучу кони, люди,

И залпы тысячи орудий

Слились в протяжный вой...»

;

Нетрудно предположить, отчего тряслась земля на Бо-родинском поле – «залпы тысячи орудий» сотрясали ее при каждом пушечном выстреле. Но вот отчего тряслись сол-датские груди? «Так от этих же залпов, от сотрясения земли», – скажете вы. Так-то оно так, и груди тряслись, точнее – сотрясались, но ведь вместе с ними сотрясались и все части человеческих тел. Почему для создания образа поэт выбрал только груди? Предпочтение трудно объяснить. И это ставит предпочтение поэта под большой вопрос. Образ для читателей должен быть понятен. Когда не понятен – он более чем пустой.

;

102. Л. Толстой. («Хаджи-Мурат»). «Разговор-куряка»...

;

«...Накурившись, между солдатами завязался разго-вор...»

;

Толстой хотел написать о солдатах, которые покурили от души и завязали меж собой разговор. Но стилистика под-шутила над писателем (скорее – он сам над собою под-шутил); неправильно выразил мысль, и накурились у него не солдаты, а сам разговор накурился... Лев Толстой всегда просил его вещи тщательно редактировать («Я плохой стилист»), но редактор «Ходжи-Мурата» погрешность про-смотрел. И не только эту.

;

103. Л. Толстой. (Там же). «Говорящий голос»

;

«... – Это они с тебя смеются, что у тебя рожа набок, – сказал тонкий хохлацкий голос четвёртого солдата...»

;

Ну, вообще-то, говорит не голос, а человек тонким голо-сом, но у Толстого голоса говорят сами по себе... Ладно хоть не заговорил голос пятого солдата или шестого, то-то была бы разноголосица!

;

104. Л. Толстой. (Там же). «Начальник с закрученным хвостом»

;

«...Ротный мохнатый серый Трезорка, точно началь-ник, закрутив хвост, с озабоченным видом бежал перед ротой Бутлера...»

;

Здесь речь о коне Бутлера Трезорке, который, закрутив хвост, с озабоченным видом, как и начальник Бутлер, тоже ехавший с озабоченным видом, вышагивал перед ротой солдат. У Толстого же вышло, что лошадь, закрутив хвост, точно начальник (!), – бежала перед ротой. Оказывается, опасно писать о хвостах животных, ненароком с хвостами и люди оказываются.

;

105. Л. Толстой. (Там же). «Лошадь с весёлой душой»

;

Следом у Толстого идёт предложение:

;

«...На душе было бодро, спокойно и весело...»

;

Это, по замыслу писателя, должно относиться к Бутлеру, речь о котором была выше, но вмешалось описание лошади Трезорки, и всё это предложение стало продолжением пред-шествующего описания. И вышел не только начальник с хво-стом, но и получилась лошадь с бодрой, спокойной и весёлой душой.

;

Прямо глаз да глаз за классиками нужен... Так и норовят ввенуть чего-нибудь этакого!..

;

106. М. Пришкин (Из «Стилистики русского языка» И. Голуб). «Уж дать так дать!»

;

Споткнулся на таком примере из учебника:

«...этот самый Мишка (олень) стоит возле меня, голову нагнул, глаза кровью налились, и собирается дать мне».

;

Смутило сочетание «дать мне» в смысле «ударить меня». Можно ли так сказать? Но тут же припомнилось из детства: «сейчас как дам тебе!» Правда, «как дам тебе!» и «собирается дать мне» – сочетания разные. Первое без труда доносит угрозу ударить, второе – с напряжением. Однавко, хоть и с напряжением, понимаешь, что олень соби-рался дать писателю не фунт конфет, а наддать хорошенько.

;

В словаре русского языка нашел значение слова «дать кому» в смысле «ударить». Значит, непременно надо уточнять: кому дать. А вот Маяковский обошелся без уточнения. В стихотворении «Сергею Есенину» написал: «Дать, чтоб щёки заливал смертельный мел?!». Но из контекста явно следует – что кому дать.

;

Пожалуй, если бы не словарь, я мог бы посчитать приш-винское «дать мне» за ошибку. И это было бы уже моей ошибкой. И поделом! Не иронизируй над классиками.

;

107. А. Вознесенский. («Идиллия»). «Слёзы, отшвырнувшие морковь...»

;

«... И увидев смертельную дозу,

отшвырнувши редис и морковь,

в индикатор

текут

твои слёзы.

Он темнеет от них, как кровь...»

;

Бывают не только курящие разговоры, встречаются вещи и пострашнее – человеческие слёзы могут видеть смерте-льную дозу нитратов и отшвыривать редис и морковь, нитратами напичканные. Что же, и в наш век не перевелись залихватские завихрения мыслей...

;

108. М. Цветаева. («Столовая»). «Какая стрелка догоняет какую?..»

;

«...И все глядят, как на стенных часах

Одна другую догоняют стрелки...»

;

Явная фактическая неточность. На часах не стрелки догоняют догоняют друг друга, а всегда минутная стрелка то догоняет, то перегоняет часовую. Поэтому друг друга они догонять не могут. (Думаю, что вариант с секундной стрелкой на стенных часах отпадает). Правильно сказать следовало бы так: «Одна стрелка то догоняет другую, то перегоняет». Но тут уж нет никакой поэзии...

;

109. М. Цветаева. («Нине»). «В вазе – цветы цветов...»

;

«...Грустных ландышей в вазе цветы...»

;

Масло масленное получается. Не говорят: цветы цветов, говорят: букет цветов, букет ландышей, но не ландышей цветы... Ландыши – это и есть цветы, поставь их в вазу – они цветами и останутся...

;

Поэты часто бывают заворожены мелодичным созву-чием, и не всегда видят, какие в них таятся шипы стилистики...

;

ПРИМЕЧАНИЕ. Но у Цветаевой, как у многих классиков, встречаются стилистические ошибки, которые удивительным образом «прячутся» от нашего критического восприятия, приобретают свойства правильной речи. В стихотворении «На скалах» есть у нее такие строчки:

;

«...Уж ночь опустилась на скалы,

Дымится над морем костёр.

И клонит Володя усталый

Головку на плечи сестёр...»

;

Клонить голову на плечи нельзя, можно лишь на одно плечо, но здесь спасает положение сама форма глагола «клонит», которая предполагает действие не разовое, а неоднократно повторяющееся. Так говорят: «клюёт носом», то есть то и дело наклоняет голову вниз.

;

Тому, что ошибка не замечается, немало служит и поэтическая ворожба Цветаевой – ритмика, напевность, сердеч-ная теплота, самобытность.

;

110. М. Цветаева. («Рождественская дама»). «Меня с собою увези...»

;

«...Милая Рождественская дама,

Увези меня с собою в облака...»

;

Есть устоявшееся выражение – «возьми меня с собой». Однако не говорят: «увези меня с собой», так как не принято говорить: «увези себя со мной (или еще с кем-то...» А в данном случае так и получается по смыслу: «увези себя со мной (меня с собой)...», то есть «себя увези и меня с собой»... Тут явная ошибка: перепутаны словосочетания: традицион-ное – с неправомерным, безграмотным, которое в письмен-ной речи не употребляется... К сожалению, в поэзии Цвета-евой уродец этот будет жить до скончания века. Может быть, в будущие века редакторы возьмут на себя смелость оговаривать такие неточности в изданиях наших классиков. Писатели им за это сказали бы только спасибо.