Автор: Сергей Есенин Англетерович





***700.

Я бросил отравляться никотином,

Занявшим много места в голове.

И с ядом, ставшим спутником рутинным,

Прощаюсь, лишь надеясь, что навек.

Достаточно умен не зарекаться.

Никто не знает жизни наперед.

Вдруг, где-нибудь, в одной из резерваций,

Индеец старый трубку мне забьет.

***701.

Словно лошадь цирковая

Я вокруг тебя кружусь,

То скуля, то подвывая,

И бессилья не стыжусь.

За всю жизнь не исчерпаться.

Все смеются. Я бегу.

Ежедневный гром оваций –

Для меня, скорее, гул.

Наша съемная квартирка.

Эх, вернуть бы те года.

Только я арену цирка

Не покину никогда.

***702.

Курт Кобейн и Робин Уильямс,

Горшенев и Виктор Цой,

Все они, с кем мы простились,

Для меня одно лицо.

Суждено ли с ними слиться,

Сердцем вылечить порок,

Собирая по крупицам

Бесконечности поток?

***703.

Процент солей в моих слезах,

Как в Мертвом море, больше даже.

Наверно, много звезд на небесах,

Поскольку не заметили пропажи.

Но из того, что полностью потухла,

Еще не значит, что звезды там нет.

Любой, кто верит только в силу духа,

Взглянув на небо, вспомнит обо мне.

В чем сила? В том, что я готов

Сидеть и слушать вдохновенно

Потоки музыки и слов,

Частицей одинокой став вселенной.

И раз вселенная, как все мы, бесконечна,

Планеты есть, куда не долетел

Еще мой свет. Иду, будто, по млечной

Дороге, как всю жизнь свою хотел.

***704.

Опять к открытому окну,

Когда стемнеет, подойду.

И пальцем в небо снова ткну,

Чтоб укрепить природой дух.

И пусть решеток безысходность –

С другой, циничной стороны,

Мне этой почвы плодородность

И двери, что отворены,

Дают возможность удержаться

На самой высшей из орбит,

Чтоб на судьбу не обижаться,

Хотя и места для обид

В ней было больше, чем с достатком.

Теперь же нет внизу мне дел.

И об утенке самом гадком,

Когда он в небе пролетел,

Никто не вспомнил. Все мечтали

Одной из тех красивых птиц

Стать, чтобы вместе с этой стаей

Не знать ни горя, ни границ.

***705.

В стихах я был сначала сомелье.

При том, что иногда любил напиться.

И первый раньше парень на селе

Штурмует потихонечку столицы.

Теперь я сам вино произвожу.

Букет его никем неподражаем.

И если есть приятней всех “Bon jour”,

То связан он с последним урожаем.

В когорту знаменитых виноделов

Меня еще взять не разрешено.

Но весть уже планету облетела,

Что в мире есть достойное вино.

Поскольку я всего допился сам,

То знаю, где нектар и где осколки.

Бутик ли вин, простой ль универсам,

Моим вином теперь украсят полки.

И тот, кто разбирается в напитках,

Не раз бутылку купит с этих пор,

Где этикетка с маленькой улиткой,

Сумевшей покорить вершину гор.









***706.

Твоих ли струн коснусь и заиграю

Мелодию воскреснувшей весны,

Иль в жизнь мою войти должна другая,

И с нею мы состариться должны?

До ужаса знакомый почерк –

Стихи все хоронить в своем столе.

Вот и сейчас, всего лишь восемь строчек

Надежды, что не дашь мне постареть.

***707.

Так много слышно, на ночь глядя.

Слова крадутся в дом ко мне.

И слаще нет противоядий,

Чем эти шорохи во тьме.

***708.

Зачем вставать, когда упал ты,

Чтоб снова там же и упасть?

И видно только с задней парты,

Что на Земле имеет власть.

Оправдан путь конечным пунктом,

Пока ты шьешь себе шинель.

И мир чего-то ждет, как будто,

Гром растворился в тишине.

***710.

На город вновь спустилась мгла.

Пластинки новой ждет игла.

Корабль уходит за моря.

А я твержу, что все не зря.

Уж лучше выпасть из гнезда,

Чем в клетке сгинуть навсегда.

Пишу при свете фонаря

И все твержу, что все не зря.

В дороге каждой есть звезда.

В моей – любовь и тяжкий дар.

И звезды тоже говорят,

Что в этой жизни все не зря.

***712.

Не проснулась после ночной пьянки Земля еще,

А я уже вышел из дома на утреннюю пробежку.

Хочется, чтобы на остальных жизнь подействовала отрезвляюще,

Потому-что первой в бой всегда выдвигают пешку.

Нужно научиться пользоваться оператором случайных чисел.

Может, даже, для этого придется поссориться с головой.

А то ангел в очередной раз на кровать в ночи сел,

И я опять, как ни старался, не смог поддержать разговор.

Странно, но встречаются люди, которые предпочли б

Наш мир – настоящей похлебке из «Матрицы».

Научиться бы видеть, какого цвета нимб

У всех, кто со мной в одном котле варится.

Я так рьяно всегда отстаивал существование любви,

Что просто обязан больше никогда не влюбиться.

Целое не может не состоять из двух половин.

И без второй половины все разобрано по крупицам.

В принципе, и в этом стихе можно сказать что-нибудь важное.

Например, что мы живем, чтоб обучаться и развлекаться.

Или о том, что реальность – только мираж. Но я

Просто жду падения моих собственных акций.

И, может быть, когда я стану абсолютным банкротом,

Таким, что любой нищий будет на меня показывать пальцем,

Уже не нужно будет вытягивать себя из болота,

А просто бежать морозным утром и всем улыбаться.

***713.

Я из принципа домино не стал

Разрушать покой и гармонию.

И всегда мечтал быть одним из ста,

Чтоб забыла ты все, что до меня.

Научусь летать. С высоты небес

Забросаю мир валентинками.

Грусть твоя тогда потеряет вес,

В подтверждение – фотоснимками.

И счастливая, и довольная,

Ты в моих руках будешь греть свои.

И не сделаю тебе больно я.

Только полюби. Только полюби.

***714.

Уже понятно, что пишу на вырост.

При том, что я совсем не экономлю.

Луна еще на волчью стаю не навылась,

А я опять пытаюсь стать огромней.

От слова «гром». Кому, как не поэту,

Кто слух имеет всем напоминать,

Что есть легкодоступные секреты,

И глупо их мозгами понимать.







Что Солнце – масса плюс температура.

Что бабочка три стадии прошла.

Природа – далеко от нас не дура.

Когда-то было даже два крыла.

***715.

Где-то в дебрях комнатушки

Тихо плачет Домовой.

Светлый волос на подушке.

К сожалению, не твой.

***716.

Все люди тащат крест, покуда живы.

На всех страстных недель хватить должно.

И мысли все давно изречены, поскольку лживы.

И счастье страхом лишь одним осложнено.

Я лепту внес скупым воображеньем.

В том смысле, что мог краски посветлей

Для фильма взять. Но камеры слеженья

На жизни крест поставили моей.

***717.

На потолке сидят обнаглевшие комары.

С воодушевлением ждут этой ночи.

Плечи упали с самой высокой горы.

Поэтому тело стало на метр короче.

Да чего там, превратилось в лепешку.

Очень вкусную, тающую во рту.

Это ж надо так было присесть на дорожку

И с первой попытки взять высоту,

Чтобы всю прелесть свободного падения

Ощутить, выделяя адреналиновый сок.

Теперь, как никогда при деле я.

Найти бы только свой потолок.

***718.

Как-то просто, как будто шнурки,

Кто-то эту войну развязал.

Для удара другой нет щеки.

Наливаются кровью глаза.

Враг безжалостен. Нужно под стать

Быть ему, даже жизнью рискуя.

Или просто винить перестать

Нужно, выбрав дорогу другую.

***719.

Все давно уже кем-то написано.

Что мне их бесполезная рать?

Мне попалась плохая актриса, но

Можно было и хуже сыграть.

***720.

Спасибо всем, кто вносит лепту

В мою реальность… без стыда.

Благодаря иммунитету,

Я не поправлюсь никогда.







Мой страх – скорее, пессимизм,

Скорей, неверие в людей.

Вот, в чем, я стал безукоризнен.

Вот, в чем я - истинный злодей.

И нет возможности проверить,

Что было б, если бы не страх.

Ведь, нужно холить и лелеять

С опорой главной на словах.

И, если б святости на грамм хоть,

Реальность мог бы обвинять.

Запретный плод – не столько мякоть,

А сколько то, что не понять.

Из раза в раз переступая,

На сделку с совестью идя,

(Привычка самая тупая)

Менял картину мира я.

И мир был волен, что угодно,

О, благо, выбор был велик,

Послать мне тысячи невзгод, но

Он в разум вирусом проник.

И мне по-тихому, без крови,

Сойти с ума не удалось.

Реальность вдруг, без предисловий,

Пошла вразнос и вкривь, и вкось.

Цена желаний исполненья,

Как небоскребы высока.

По уши я в стихотвореньях,

Но крутит пальцем у виска

Любой, вошедший в тень большую

Безумства дара моего.

Как будто все это пишу я

Не для себя лишь самого.

И плен сомнительных реалий

Задуман только для того,

Чтоб я стоял на пьедестале.

Но награжденья торжество

Не в этой жизни состоится.

Не на планете голубой.

И как при этом не смириться

Со всей нерадужной судьбой?

Хотя… весь пройденный отрезок –

Еще не есть конец пути.

Вдруг сам себе не буду мерзок,

И оправдания найти

Смогу себе у двери стоя,

Один со смертью на один.

Еще б понять, чего я стою,

Как режиссер своих картин.

***721.

Единственно-возможный способ жить –

Не зная ни усталости, ни страха,

Покой твой днем и ночью сторожить.

Все прочее – вести себя на плаху.



***722.

Двухместная кровать.

И я все время с краю.

И глупо продлевать.

Но все же продлеваю.

***723.

Если Бог не впал в маразм,

Очень жестко мне стеля,

Этот новый сердца спазм –

Подтвержденье бытия.

Если я сильней настолько,

Что ж должно меня убить?

Попрощаться что ли с той, в ком

Я сумел похоронить

Все надежды на счастливый

И заслуженный исход,

Чтобы смех с небес глумливый

Вновь добавил мне забот.

Вдруг, предав любовь, узнаю,

Что себе сам создал Ад,

Не дойдя лишь шаг до Рая.

Если Бог – не маразмат.

***724.

Чтобы не было сбоя в системе,

Иногда загружается Бог,

На прокат взяв пространство и время

И меня здесь оставив в залог.

***725.

Ненавидя наш мир, любя ли,

Я останусь лишь в сердце твоем.

И меня на тебе распяли.

Вот и стражник идет с копьем.

Путь земной должен кончиться в мае.

Исключений не будет из правил.

К небесам я глаза поднимаю.

- Для чего, Бог, меня ты оставил?

***726.

Ни грамма ремесла.

Одно лишь вдохновенье.

Любовь бывает зла.

И я – не исключенье.

***728.

Один – на черное. Другой – на красное.

А мне б все на уши поставить.

К концу подходит неделя страстная.

Цена ухода из волчьей стаи.

Я вышел к людям и обнаружил –

Похожи внешне, но я – другой.

И в этом мире мне стало хуже.

И очевидно, что я – изгой.

Обратно в лес мне нет возврата.

Как ночь наступит, я слезы лью.

Здесь, к сожалению, такая плата

За то, что предал свою семью.

***732.

Ты мог бы в следующем сезоне

Играть не лигой выше,

А заключить порядочный контракт

С одним из грандов.

Но может тренер, рассердившись,

Тебя на задний двор

Отправить, не для тренировок,

А показать закопанный талант.

***733.

Я навыки спокойно развивал,

В то время, как другие не хотели.

С огнем свою мелодию играл,

Не думая совсем о бренном теле.

Достигнув, наконец-то, мастерства,

Я сам себе – единственный противник.

Сетей нараставляла голова.

Надеюсь, не запутаюсь в пути в них.

***734.

Полжизни до закрытия метро.

Опять Неве – неверная подруга.

И роза абсолютно всех ветров

Наколота на теле Петербурга.

Заплеваны совсем дворы-колодцы.

Испить из них любому суждено.

За что с собой я вынужден бороться,

Пока жизнь измеряется длиной?

Кармически, мы стали побратимы.

Я, если здесь останусь, то в долгу.

И время сводит мост необратимо.

И дом меня на том ждет берегу.

***735.

Старею. Скоро на лысо бритье.

От перемены мест лишения свободы

Ни разница, ни сумма не придет

В гармонию со всей моей природой.

***736.

Нужна ли мне блестящая карьера?

Фамилия Калинин – не Swarovski.

Нужна ли мне талантливая Вера,

Ее штрих кода тонкие полоски?

***737.

Девятым цветом радуги

Я мир нарисовал.

Вернуть давно пора долги,

Продав не весь товар,

А только то, что с помощью

Я слов сумел донесть,

Пока не сделан овощем,

Неся благую весть.









***739.

Это просто с места трагедии

Безнадежно кривой репортаж.

Мне попались плохие соседи и

Почему-то не первый этаж.

Как назло выход заперт на крышу, но

Это их не тревожит умы.

И мольба не бывает услышана

Из такой добровольной тюрьмы.

***741.

Не сосчитать пустых ночей мне.

Еще чуть-чуть, и я б остыл.

Но не дошло до отреченья,

И главным призом стала ты.

Под стать любви и испытанье.

На грани был, но не забыл.

Любовь, и наша высота в ней

Взята совсем не без борьбы.

Дороги нет без искушений.

Да и охотники к тому ж

Меня мечтали на мишени

Увидеть в списке мертвых душ.

Сирены пели. Только чудом

Я образ твой сюда донес,

При том, что фору палачу дам

И океану в плане слез.

Вполне заслуженно дала мне

Любовь всю силу правоты.

Пришла пора. Собрал я камни,

И главным призом стала ты.

***742.

Они не сходят на конечной

И прозревают на цепи.

И не орет им каждый встречный

- Дорогу быстро уступи!

Они пороками людскими

Мост на тот берег возвели.

И был потерян вместе с ними

Шанс на спасение Земли.

***743.

Не важно, что ты совершил.

Лишь чувств, в связи с содеянным, игра

Значение имеет для души.

И нет святых, хотя б на миллиграмм.

***744.

День делается ночью за каких-то пятнадцать минут.

И девятиэтажный дом вырастает на месте пустыря.

Попробуй не спать – и родные тебя не поймут,

Хотя все остальное они понимают без словаря.

Даже, если ты однажды найдешь под кроватью перо,

Одни тебе не поверят, другие предскажут судьбу.

Ни в газетах, ни по телевизору не расскажут про

То, что написано на твоем просветленном лбу.

Еще хорошо, если место тебе – не на овощебазе,

Если не будешь искать смысл в любом рисунке на стене,

В любой услышанной от кого-либо фразе,

Предпочитая всем играм мира – игру теней.

***746.

Наступаю на старые грабли.

Из бумаги, при помощи слов,

Создаю одинокий кораблик,

Отдавая на волю ветров.

Направленье и сила изменчивы.

Шанс велик, что он будет на дне.

Мысль была иногда даже сжечь его

И судьбу не доверить волне.

***747.

Упрямый бес сомненья.

Скелет не спрятать в шкаф.

Источник вдохновенья –

Любовь исподтишка.

***748.

«Мелодия слез» стоит всех моих строчек.

Именно так моя душа и звучит.

Не знаю, как Бетховен проводил свои ночи,

Но что-то похожее было и в той ночи,

Когда он выплакал эту музыку на нотный стан.

Почему я чувствую что-то родное в этом человеке?

Отгадка, как всегда, до боли проста.

Он тоже был проводником. Только в другом веке.

***749.

“Без тебя” – невыносимо.

В двух словах вся горечь жизни.

Странно, но берутся силы.

Может, дело в героизме…

“Без тебя” – как ножик в спину.

Смысл теперь бояться бед?

Как вторую половину

Ампутировать себе?

“Без тебя”. Снесло цунами

Все, что бросить не решусь.

Только лишь двумя словами

В пораженьи распишусь.