Автор: Димитрий Кузнецов





Я как выпью – ну, просто, шалею,

Так и тянет рискнуть головой.

Вот возьму и пойду к Мавзолею,

Где покоится «вечно живой».



Проберусь я ночною порою,

Оглушу часового доской,

Тихо сяду, бутылку открою,

Ту, вторую, что взял на Тверской.



– Ну, так что, «честь и совесть эпохи»,

Все лежишь? – я спрошу Ильича.

– Да, как видно, дела твои плохи:

Нет тебе ни креста, ни врача.



Только я, твой ночной посетитель,

Только я собеседник тебе!

Мавзолей – неплохая обитель,

Но отвратная точка в судьбе.



Так вставай же, башка костяная,

Вырви дух свой из плена веков!

Ты меня не обманешь, я знаю,

Смерть твоя – для одних дураков.



…Смотрит Ленин невидящим взглядом,

Киснет воздух над синей губой.

Да, сидеть с этой мумией рядом

Испугается, верно, любой.



А вокруг, словно блики пожарищ,

Пляшут тени на мутной стене.

Только вдруг: – Что вам надо, товарищ?

По какому вы делу ко мне? –



Слышен в сумраке голос знакомый,

Как с трибуны в двадцатом году.

– По какому? А вот по такому!

Выпью тут, посижу и уйду.



Но покой в этом склепе нарушу.

Кто я? Совесть твоя, лиходей!

Дай ответ за растленные души

И за кровь убиенных людей.



Расскажи, как вы, бесовы слуги,

К нам пришли в роковые года?

Сам–то я по отцу из Калуги,

Там такое творилось тогда…



Вот, к примеру, купец Домогацкий

Был растерзан оравой скотов,

Убивали за крестик солдатский,

Зарывали живьём, без крестов.



Человек от рождения тленен,

Ну а ты не гниешь, истукан!

Тут, гляжу, заворочался Ленин,

Пробежал по нему таракан.



И хоть я не из робких, но все же

Пожалел, что язык развязал.

А Ильич приподнялся на ложе,

Глаз прищурил и едко сказал:



– Вы, товарищ, напрасно сердиты, –

Что жалеть торгаша да попа!

Все буржуи, по сути, бандиты,

Все народы, по сути, толпа.



Мы боролись за правое дело,

Чья победа в борьбе, тот и прав!

Что ж вы судите бренное тело,

Не имея мандата и прав.



Вы, наверно, в ЧК не бывали,

Там таких мы рядами кладём…

…Тут я понял, удастся едва ли

Мирно кончить беседу с вождём.



– Вот мандат мой – пустая бутылка,

Вот тебе, душегубец, права!

…Полетела труха из затылка,

Раскололась его голова.



И не знаю уж, как получилось,

Но, ударив рукой по стене,

Понял я – всё, что тут приключилось,

Приключилось со мною во сне.



Сон ли в руку, а, может, болея,

Я совсем одурел от тоски,

Только слышу: вождю в Мавзолее

Кто–то череп разбил на куски.



Коммунисты рыдают, как дети,

И гуляет молва по стране,

Что осколки в свинцовом пакете

Сам Зюганов отнес сатане.



А спецорганы ищут героя,

Коль найдут, так прибьют без суда.

Потому–то ночною порою

Я отныне не пью никогда.



Все молю: – Защити меня, Боже!

Гнев случайно сорвал на вожде.

И теперь вот от ленинской рожи

Невозможно укрыться нигде.



И в Москве, и в Твери, и в Рязани,

И в Калуге над самой Окой,

В общем, всюду – одно наказанье,

Всюду – Ленин с поднятой рукой.



Он грозит, он взывает из ада:

Вот ужо погоди, доберусь!

Нет спасенья от лысого гада,

Защити меня, матушка Русь!



Защити меня! – слышишь, родная,

А нето доконает злодей!

Я ведь – мука твоя неземная,

Я ведь – жертва великих идей…

_______________

* Ненависть – страшное, разрушительное чувство. Если вдруг

оно во мне проявляется, я стараюсь тут же от него избавляться,

тушить немедленно. Но не в случае с Лениным. Этого типа я ненавижу

всерьёз, по крупному: за истерзанный русский народ, за рухнувшую

в никуда Империю, за многое... В том числе и за то, что творится

сейчас на бывшем имперском пространстве. Тлеющая, прорывающаяся

то тут, то там смертным пламенем гражданская война –

"ленинский подарок" нам, пяти поколениям живших до нас

и – самое страшное – будущим поколениям россиян.

Когда нибудь – я верю в это! – в России исчезнут памятники Ленину,

а люди даже не будут знать, кто это такой. Пусть о нём знают

бесы в аду, живущим такая память ни к чему...



Фрагмент моего интервью с петербургским писателем, историком, автором–исполнителем песен Борисом Александровичем Алмазовым "Мы были ближе к дореволюционной культуре ровно на полвека...":



– Теперь, когда мы знаем, чем всё кончилось, могли бы Вы раскрыть «военную тайну» большевиков, творцов общероссийского геноцида?



– Их тайна – в абсолютном отсутствии жалости, потому что они все «математики» были… Вот пришёл первый «шахматист» – Ленин, ему было абсолютно всё равно, чьи головы отрезать, кого вбивать в землю и загонять в рамки какие–то, он – «шахматист», прагматик… Он потому и победил, что ему никого не было жалко. Никогда! Чувство жалости у него отсутствовало природно, это – воплощённый сатана: у самого страшного палача жалость всё–таки бывает, а у него – не было. У Сталина, кстати, жалость была, хотя это тоже дракон известный, из того же гнезда, что и Ленин, и восторгаться им нечего. Но за то, что перерезал он подельников своих, кровушкой Россию заливших, большое ему спасибо!



Полный текст этого интервью можно прочитать в моём "Литературном дневнике"

http://www.stihi.ru/diary/cornett/2014-12-03



Или – на сайте Донского монастыря:

http://www.donskoi.org/982