Автор: Теория Зуева





Если уж вспоминать - столько не налито нам,

Насколько туго меня по тебе похмелИт.

Будто кожа, с тыльной, наждаком выскоблена,

Стёрта, как говорят, в полупрозрачный backlit,

Сама не светит, так - пропускает и фонит,

Помехами шурудит на мигающий свет.

Сто лет в обед -

рухлядь. Ремонту не подлежит -

Вон, на просвет - хоть шаром кати:

сюр да хребет.



На правой - янтарь,

на левой дракон ест свой хвост,

Он для неё - своеобразный мост, развязка,

Из эпизода в эпизод - бесконечный Lost,

Непонятный, как происхождение басков.

Как гуакамоле - черт знает, с чем его едят-

Так, ставят для колорита на край тарелки.

Он для неё - далёкий, как россыпи Плеяд,

Но вечный, как разногласия про оттенки.

Как Highway to Hell грубо смешанный с Jezebel,

Не нажимающийся пробел (сколько можно),

На руках нестираемый мел (истошно бел),

То ли волчья ягода, то ли подорожник.



Ты меняешь замкИ, он меняет отмычки,

И по привычке,

заходит со своим "привет".

Бросила б перчатку, а достаёшь из нычки

Его любимый кофе. И, завернувшись в плед,

Безумолку болтаешь с ним до пяти утра,

До рассвета, до второй пачки - да как пойдёт:

Не убудет. Ночь - амнистия грехам, пора,

В которую ничего нельзя знать наперёд.



Это как - "оставь драгоценное барахло,

Может когда нибудь бы, да пригодилось".

Все же хотят,

чтобы что-нибудь произошло,

Все те же боятся,

как бы что не случилось.