Автор: Олег Самсонов 3





А всё-таки вы очень хорошая 33





В комнате Владимир Маяковский и Вероника Полонская.

– Володя, хоть на мгновение подумай и обо мне. Мне ведь тоже не сладко. Мне стыдно перед мужем. Он навещал меня в больнице, когда я делала от тебя аборт. Пришлось изворачиваться, лгать. У меня сейчас отвращение к физической близости. А ты не хочешь понять меня. Требуешь. Скандалишь. Ведешь себя грубо. В какое положение ты меня ставишь? Что подумают там, в соседней комнате. Они ведь все слышат.

Маяковский отходчив был. Загорался как спичка – и остывал. Слова Вероники подействовали на него отрезвляюще, и он, почти успокоившись, произнес:

– Черт с ними. Пусть слышат. Я исправлюсь. Честное слово. Верь мне. Вот переедем в новую квартиру, и исправлюсь. Мы с тобой еще заживем! Ты родишь мне кучу детей.

– В две квартиры на одной площадке.

– Что?

– Мы переедем в две квартиры на одной площадке.

– Хорошо, в две квартиры. Но это будет?

– Будет.

– Я могу верить?

– Можешь.

– Значит – я могу думать и делать все, что для этого нужно?

– Да, думать и делать.

– Сейчас же пойду и все расскажу Михаилу Михайловичу.

– Только не это. Я не хочу, чтобы он знал. Пока – во всяком случае. Я по-своему люблю мужа. Сейчас он сидит там и нервничает, а я вот с тобой здесь.

– Та;к ты меня любишь! Ты и меня любишь, и его. Знаешь, это как называется?

– Володя! Ты ничего не понял.

Маяковский выпивает два стакана вина подряд.

– Нет. Я все хорошо понял. Ты можешь сколько угодно клясться в любви. Я тебе не верю. Есть только один способ проверить это.

Маяковский достает маузер. Вероника падает на колени.

– Володя, убери пистолет! Ты будешь потом жалеть. Я прошу тебя, убери. Это не игрушка. За тебя прошу, не за себя.

Маяковский наводит на нее пистолет.

– Сейчас я тебя убью, а потом себя.

– Ты испытываешь меня? Убивай. Мне тоже надоела такая жизнь. Я не мыслю жизни без тебя, скучаю, стремлюсь к тебе, а когда прихожу к тебе, что я вижу? Обиды, злость, нежелание понять меня – и эта исступленная ревность! И мне хочется бежать от тебя. Разве о такой жизни с тобой я мечтала?

Слезы подступают к горлу ее.

– Ты испугалась, что я тебя убью? Не бойся. В пистолете нет пули.

– Негодяй! – В слезах Вероника выскакивает из комнаты.

– А в пистолете пуля-то есть, – бросает ей вслед Маяковский. Потом добавляет: – Но только одна. И эта пуля, может быть, для меня одного. Не знаю… Как повезет.

Маяковский вынимает единственную пулю из пистолета, смотрит на нее…

Гости в соседней комнате, слышавшие последние слова Маяковского, забеспокоились. Хозяин стал их успокаивать:

– Ну, что вы беспокоитесь, в самом деле? Маяковский не застрелится. Эти современные любовники не стреляются.

Когда Маяковский вернулся к столу, он увидел Веронику, опять любезничающую с Ливановым. Но это в нем уже не вызвало ревности. Он, который ревновал ее в последнее время по самому пустяшному поводу ко всем, даже к ее собственному мужу, на этот раз остался абсолютно спокойным. Он подходит к столу, садится через одного человека от Вероники на свое место и записывает в свою записную книжку: « Думать и делать?» Затем вырывает лист, комкает его и передает через соседа Веронике. Она читает, кивает и улыбается. И ему становится весело и легко. Обид и сомнений как не бывало. В его душу возвращается снова покой. Он сидит тихий, бледный от переживаний бессонной ночи. Смотрит на Веронику и думает:

– Неужели это я, всего каких-нибудь два дня назад, написал в предсмертном письме эти упадочные строки:



– Как говорят– «инцидент исперчен».

Любовная лодка разбилась о быт,

я с жизнью в расчете, и не к чему перечень

взаимных болей, бед и обид.



Гости начали расходиться. Маяковский подходит к Полонской, которая в это время у двери прощалась с Катаевыми.

– Норик, а все-таки вы очень хорошая. У вас очень нежная рука. Погладьте меня.

Она бы и рада была это сделать, но рядом стоял муж, и она заспешила к выходу.



П р о д о л ж е н и е з а в т р а