Автор: Гулкая





на запястах кровь свежа



Человек сделан из земли и возвращается туда же. Но. Иногда.



Рассмотрел я её на празднестве Коляды, на рождающиееся Солнце, на морозное небо декабрьское. Нос широковат, безулыбчива, мелкоглаза. Танцами не прельщалась, а зазывали её многократно. Конечно, неуклюжа. Через костерище не

прыгала, зачем ей? Вздохнула и стала бересту собирать да ветки обвязывать, те, что надломили для очистки огнём от злых духов. Какой в лесу злой дух? Защитники. К примеру я, Леший. А у девки той вся красота наружняя внутрь ушла. Светилась она, голубка, тем же светом, что шея голубя отливает - глубоким васильком. Руки её людей из петель доставали, из топи тянули, костры тушили. А сама не справлялась, так запястников звала.



Звали ту девушку Поля. Да, любили её цветы полевые, мурава разная. А придёт в лес, травинка к ней тянется, насекомые жужжат подле, буд-то подсматривают, что она плетёт. Запал на её работу и я: браслеты, ремешки, лапти, плетеницы на голову - венцы. С раннего утра приходила, косы расплетала, мыла в росе, будто пряжу готовила. Чистый волос сорвёт - основой. И вплетает бересту, травинку, веточку даже. Особой вылизанной красотой поделки те не отличались. Не для забавы плелись, от приворотов.



Зачем она понадобилась князю? Разве слушают повелители крепостных? Нет. Любил он её. А Пелагея изо всех сил старалась, пояски плела для любимого. Огонь, что горел в животе князя Владимира - повелителя Руси поутих. Через Пелагею, он мирился с жизнью и строил для любимой дворец из бересты.



Запястником у князя был его дядя, приворот Добрыня кровавый. Лапища того горели ежедневно. С раннего утра, не евши, побьёт сотню-другую воробьёв и голубок, и хорошо ему, добро. Особенно любил пары разбивать. Где две птички рядом сидят, там обязательно добрая стрела пролетит. Второго Добрынюшка не бил. Рассматривал как одинокая птица крылами бьёт, страдает. А потом чашничал долго, сладко.



Приворот подстрелил и голубку Пелагею. До конца жизни Владимир высматривал сквозь недоплетёную крышу звезду Полю на небесном поле. А её там нет и в земле нет.



Смотрю я на вершины дерев и не вижу чаш(с), не вижу венцов(с). Вижу человека, смотрящего вдаль. Но есть и образ'а двух, смотрящих друг на друга, нашедших друг друга прозрачных душ.