Автор: Артемий Семичаевский





Всходя на театр, начиная вещать,

я знаю, в меня поселяется дух,

но demon иль deus - мне трудно понять.

То знает лишь кроткий Небесный пастух...

Мертвец



он родился, прожил до неопределённого момента и незаметно для себя

умер.

после этого он продолжил заниматься своими делами,

поэтому его смерть была незаметна и для окружающих.

с тех пор ему служит склепом

продолговатая

железобетонная комната,

обклеенная обоями десятилетней давности,

в которой он жил, когда ещё был жив, почти с самого рождения.

он продолжает приходить в неё каждый вечер

после работы

или отдыха с друзьями,

переодевается в домашнюю одежду, садится

в кресло

или на стул,

или подолгу лежит на кровати с открытыми глазами,

или читает,

или пишет на клочках бумаги,

или совокупляется с какими-то девушками,

или звонит по телефону,

или смотрит в окно,

или идёт на кухню - в склеп, где какая-то женщина,

когда-то бывшая ему матерью,

смотрит на экран и готовит еду уже много лет.

с тех пор, как умер, он никого не любил,

а влюблялся не более чем на сутки,

даже похоть его с тех пор,

хоть и часта, но мимолётна.

кроме того, после смерти он перестал стремиться

куда бы то ни было,

а совершать некие действия его побуждает лишь

привычка и обыденная необходимость.

его перестали занимать вопросы жизни,

и он стал мастером рассуждений на отвлечённые темы.

долгое время после смерти он и не знал, что уже мёртв.

только когда пустота в самой середине его естества

начала выходить из берегов, затопляя всё вокруг,

он, почувствовав её тяжесть, понял...



теперь только три вопроса он задаёт себе всерьёз:

"когда именно я умер? почему

это случилось? и как

мне воскреснуть?"

холст



грифельно-серые линии,

наполненные электричеством,

делят бумажное небо

-----------------------------------на векторы и треугольники;

чертят пунктиры, эллипсы

грифельные воробьи;

из чёрной туши, белил и охры

созданы деревья,

---------------------------------собаки,

---------------------------------------------пешеходы,

в тумане-растушёвке

таятся седые холмы...



за этим всем скрывается объём

и глубина бескрайнего пространства,

чтоб стать его частицей, стать живым

каким-то чудом нужно

этот холст

порвать...







11 024-ое утро пленника



мир и рябина - красное на сером,

густой туман над городом

и птицы,

плетенье мелкое ветвей,

и одиночество,

и лица тех, кто был ко мне добрей, чем прочие:

всё в памяти роится...

туманом скрыта

медведица-сопка,

за ней, вдали -

таинственная жизнь,

которая полна и приключений,

и трудностей, и , может быть,

чревата ранней смертью,

а может - долголетием, как знать...



но как уютен плен квартирный,

но как уютен плен!..





...



Мы при встрече

не смотрим в глаза

Друг другу,

За грань боясь заглянуть:

Прочти иероглиф лица –

И руку

Придётся подать,

а это путь.



А после придётся

отдать улыбку,

Но это у нас – табу:

Так можно дойти

до беседы о зыбком,

А там – и сменить судьбу...



«Но нужно ли что-то менять?»

«В стабильности – благодать!..»

И всех нас готова прижать

К груди необъятной Великая Мать…



Но ты, как и я, утомился смертельно,

Скругляя углы,

усыпляя слова,

Позволив собою владеть безраздельно

Капризной богине,

что «вечно права».



И всё-таки, здравствуй,

мой брат осторожный!

Пожми мою руку,

пусть взгляд будет прям.

Знай, всё по плечу для тебя,

всё возможно:

Шагни навстречу ветрам.

...



Только отправившись в путь,

Только осмелившись плыть,

Глупый постигнет суть,

Мёртвый воскреснет жить.



Тот, кто решил смотреть

Прямо, не пряча глаз,

Тот побеждает смерть

Даже в свой смертный час.



Шизофрения

1

Обострение шизофрении – это лишь ступень...

Это лишь ступень на небо

Это лишь ступень под землю

Это лишь ступень в ничто

Это жизнь сквозь решето

2

Обострение шизофрении – тихая игра

Тех, чья жизнь похожа на узоры из-под топора,

Всех, рождённых для величия, но канувших в дерьме…

Рифмовать «дерьмо» не станем, станем радоваться Солнцу!

Солнцу всех слабых и больных

Солнцу всех сильных и прекрасных

Солнцу великих

Солнцу ничтожных

Солнцу – тому, Которое за нас!..

3

Будем подражать Егору

(от души, и просто так)

будем бунтовать на кухне

в интернете и во сне

будем «жрать-бухать-блевать-себя-на-части-разбирать»!!.

…кто-то так и не проснётся,

кто-то станет сам собой,

кто-то поспешит за Солнцем,

кто-то – просто на убой…

4

Эта маленькая песня –

Для тебя и для меня

Эта глупенькая песня –

Для него и для неё

Эта страшненькая песня –

ох да эх – ни для кого

Эта странненькая песня –

Плод сознанья моего

Бессознанья моего

исчезанья моего

исчезанья твоего…

Эта песня – мёртвый колосок

На русском поле экспериментов

На русском поле экскрементов

5

Эта песня не для пенья,

не для сердца и ушей –

испытание терпенья.

Хочешь, слух себе зашей.

Бестолковые куплеты,

как бы «летовский» мотив:

с этим не продашь билеты,

не продашь корпоратив…

Эта песня – жжёный воздух

и летучая вода,

эту песню, друг, не надо слушать

больше никогда!!!..

6

Белые перчатки стужи

Раздевают города,

Синие ладони ночи

Накрывают спящий мир.

Слабый никому не нужен,

И не нужен навсегда,

Но зато всем нужен очень,

Словно донору – вампир –

Супермаркет и сортир.



Обострение шизофрении – это лишь ступень...





:::Лес:::

(мой вольный перевод текста песни гр. The Cure "A Forest")

#aForest#TheCure#AForestText



Иди и смотри,

Смотри в этот лес:

Видишь там девушку?

Средь листвы...

Иди и смотри,

Смотри в эту тьму,

Не отводи глаз,

не отводи глаз.



Ко мне её зов

Летит из глубин,

Звучит моё имя

В темноте,

Я слышу её:

И вот я бегу

Меж тёмных стволов,

меж тёмных стволов,



меж тёмных стволов...



Вдруг себе сказал я "стой!"

Слишком поздно, увы:

Оказался один я

В том лесу,

А девушки уж нет,

И не было - всегда.

Я устремляюсь в никуда

опять и опять и опять и опять и опять...

























Некто с облаком вместо головы



Рога берёз, рябин и тополей

Без восклицаний и вопросов смотрят в небо:

Так смотрит Геба

В эмпирей.



Рога деревьев с детской простотой

Стремятся вверх, но не таят угрозы,

Не зная дрожи,

Ведая покой.



Оправы для светил - короны крон,

Хоругви облаков им дали имя...

Я рядом с ними -

Только сон.







































Сон наяву



Каково это - спать наяву?

Это словно забыть своё имя,

Это как заблудиться в дыме,

Это как превратиться в траву.



Каково пробудиться во сне? –

Словно пленник стеклянного дома,

Видеть: жизнь происходит знакомо

За стеной, но не выйти вовне...



Сам себя заточивший в тюрьму

Из невидимых стен и решёток,

Не способный на крик или шёпот,

Созерцает в бессилии тьму.

































Верлибр тумана



...солгал бездарный бледно-серый

туман,

исказились мира черты:

мужик стал похож на обрубок дерева;

дерево похоже на рой комаров,

заснувших, застывших в полёте;

рой насекомых походит на лицо;

лицо дупло напоминает;

дупло напоминает бабу;

напоминает баба мужика,

чья неизящная рука

на волосатого похожа краба;

в тумане этом

слово

выглядит, как скрип;

скрип притворяется музыкой;

музыка – тишиной;

тишина похожа на крик,

крик, невидимый, словно мысль,

мысль, похожая на отсутствие…

в тумане поэзия стала прозой,

проза превратилась в мычание

больного, который по сути своей – бревно;

бревно в траве – словно мёртвый поэт;

поэт стал горой навоза,

которая превращается в туман,

бледно-серый, бездарный, солгавший...

























Письмо



Ты – ничто, нет тебя – человек-невидимка.

Или даже так – тень невидимки.

Убогий дурак с сокровищами в руках,

не умеющий их применить, любоваться ими;

ускользающий от Фортуны,

насмешка над самим собой,

мишень для насмешек, для бесшумного хохота судьбы,

от которой бежишь, перебирая ногами в её Колесе…



Зачем тогда

белокурые поля, львиное солнце,

имбирные, маковые, кленовые,

ванильные, звёздные, чистые,

грязные, небесные и земные женщины –

если ты проходишь мимо них,

мимо всех и всего,

мимо всея Жизни?



Ты – водою удобренный прах,

сегодня ты есть, а завтра – был,

а послезавтра Три Кита о тебе позабудут,

Слоны не споют о тебе поминальную песнь,

и во снах Черепахи больше не будет тебя…

Мир же – как плыл, так и продолжит плыть.



Знай ты тайны небытия, то жил бы,

ни ногой не ступая в небытие, а так –

существуешь на самом его дне, и там умрёшь,

если останешься камнем,

якорем, потерявшим цепь,

судном с дырой в груди,

рассеянным водолазом,

забывшим о малой доле кислорода за спиной

и великой доле бездны над головою…



Беги, плыви от головы своей бедовой,

от бредовой жизни,

о, вознесись сквозь тяжесть вод!

Там смех, и горы, и ветра, и лес,

и ясная пора, глаза и губы юной,

и вера в собственную силу,

и каждый день – как век великих откровений,

и каждая минута – словно год побед,

вся жизнь – простор преодолений!

Беги наверх,

где Воздух царствует и Солнце,

вернись туда,

где жизнь – Огня весеннего алтарь!





____________61116_______________

(сюрреализм конца и начала)



Кусок стены испорченная дверь

Забытый ворох мёртвый шорох

Базальтовое дерево потерь

Растёт в бездомных разговорах



Куда ни кинь повсюду птичий клин

Летит на месте как кинематограф

Стоят растенья в пожелтевших тогах

Хмельные от дождей небесных вин



Между земли и неба половин

Весит алтарь прямоугольной тучи

Вздымаются пустот незримых кручи

На горизонте между двух равнин



Давно купель безумия полна

И время вновь проходит стороною

Как в Древности всё вечно под луною

И плоскости бездонна глубина



Сумасшедший сонет



Исторгни из себя беспечный ад

Переверни историю ошибок

Как время рек не повернуть назад

Так не вернуть ума что был так гибок



Заметив небывалое беги

Ему навстречу потеряв рассудок

И сил своих прошу не береги

Стремясь к нему внимателен и чуток



Распни себя на тёмных небесах

Пробив гвоздями звёзд свой дух ослабший

Пусть волк судьбы в кармических лесах

Завоет о тебе оголодавший



Лишь так вернёшь былую стать ума

Разрушится незримая тюрьма



















Вечернее путешествие сквозь пригородный лес

(обрывки впечатлений)



Малый Ковш, словно знамя, застыл над горой.

Мягкий сумрак деревьев касается взгляда.

Исполины опор молча знают о чём-то.

Кто-то, тихо шагнув, наблюдает за мной,

Что-то изредка щёлкает поодаль сзади.

Дым примёрз к небосводу, стоит, наклонясь,

Чуть подсвеченный городом с юго-востока.

Город морем планктона в долине блестит.

Кратко взвыл с трассы волк - одинокий мотор,

А в лесу тишина, колыбельная стужи...

Экскаватором взорвана, роща молчит,

Как на бойне, остывшая: кости деревьев

Перемешаны с вырванной плотью земли.

Роще вместо надгробий - бетонные блоки.

Как туземец под взглядом незваных гостей

Угрожающе-беззащитно и строго

Лес молчит.



Южно-Сахалинск, 2016







































* * *



Мы все - звёзды, упавшие с неба,

И чтобы в Финале вернуться обратно,

Нам нужно проживать свои жизни,

Всегда оставаясь звёздами,

То есть беречь свой свет и нести его миру

С достоинством небесных светил,

Даже упав в грязь,

Или в кроваво-слоёное море,

В пепел, на скалы,

На житейские пустыри -

Повсюду беречь свой свет,

Не пряча его от взглядов,

Раскалывая им тьму.



251016

































»»»



Как пахнет лес поэзией и детством!

В том аромате – солнечные дни

Зелёных снов, мне памятных соседством

С тревожной явью, где друзья одни



Сменяются другими, игры скачут

По улицам, канавам, гаражам,

Друзья, враги бегут, смеются, плачут,

И раздражают взрослых горожан;



Из города летим в лесов полыни:

Воюем, умираем, жжём костры,

Фехтуем ветками, гнём луки… И поныне

Я чувствую полынный дух игры!



…Когда, устав от войн и воскрешений,

От пулек из пластмассовых стволов,

Мы покидали лодки воскресений,

Услышав матерей вечерний зов,



Мы знали: бесконечно жизни лето,

И жизнь сама, как истина, проста,

Не ведая, что вертится планета,

Нас унося из детства навсегда.





























Supremato



Крона берёзы похожа на голову обезьяны -

в свете рыжего фонаря:

свет разбивается об изъяны,

поверхности кронной, иллюзию сотворя.



Светопись улицы, проникая

сквозь воздух стекла;, оседает на стены

комнаты, что в качестве парника я

использую, слов разводя цикламены.



Ритмы неровны, размер изменяет себе.

В за;полночь эту, наверно, добавили кофе.

Подозреваю пространство в навязчивой ворожбе,

усыпляя бессонницу, сею дурманные строфы.



Берёза, "родственница примата",

спит, невзирая на шутки света.

Мир превращается в supremato*...

Ложатся на помыслы веки-вето...



1510160204

за полночь























утром вышел из тела

(Леонид Зоррин)



изображение лица

коряги тайные в тумане

не ведают конца

в моём бессмысленном романе



куда зачем ты уплывёшь

из ниоткуда не с любовью

пошёл сухой горячий дождь

по коже воспалённой.

совьи,

совиные глаза осин

столь совисты,

совянны,

совны,

что в совести

лианы

овны

моих грехов (без пастухов)

попали,

как в тенёты дней

попали все мы от рожденья

на ртах висят замки стихов

устали мыслить те растенья,

что из породы тростников



изображение лица

висит в пространстве без опоры

и взгляд разбрасывает споры -

начало нашего конца





























;; ;; ;;



Я убил свою юность,

Продержав взаперти

Её стройность и струнность...

Утро было в груди,

А теперь там тревога

и полуденный бес.



Тридцать вёсен с порога

Удаляются в Лес,

В Лес, откуда возврата

Нет и не было ввек.

Моя юность крылата,

Как октябрьский снег...



71016































…



__________ мою силу отнял,

Молю, чтоб не навсегда!

Когда? Может, жарким полднем,

Который суть суета?..



Молю, чтоб вернул мне силу.

Когда? Может, мрачным днём,

В котором невыносимо…

__________, я молю о нём!



121006



.»»»



Я не хочу писать стихи, рассказы, сказки,

записки – предавать себя огласке.

Но всё же я пишу, а это значит,

что Сон ещё не кончен, Путь не начат…



Ни сочинять «под Бродского и прочих»,

ни обретать «свой уникальный почерк»

я не хочу

и жажду в тоже время,

как продолженья рода жаждет племя.



Стремясь к освобожденью от причастий

к житейским сновиденьям лишь отчасти,

отчасти – в их плену, я продолжаю

витийствовать,

и смыслы умножаю,



найдя, как утешение на тризне,

в искусстве – отчуждение от жизни…



Привычка к отчуждению, замолкни

во мне совсем! Представить прежде мог ли,

что то, что было Смыслом,

дымом станет,

в который жизнь обманутая канет?...









Мистерия начала



Пряный, кисловато-сладкий воздух,

Влага медленная, сияющая…

Воплощение пяти лучей постепенно входят

В средоточие воплощения двух лучей,

Распахнутых в пространстве,

Наполненном высокими, низкими

Волнами звука, упругими, как прибой,

Пронзительными, как песни чаек,

Тёмными, словно буря,

Сладкими, как победа над бурей…

Два луча из пяти,

Вошедших в источник истомы,

На ощупь во тьме отыскали

Маленький холм,

Который от прикосновений лучей

Сияет, искрится

Каскадом невидимых молний

И раскаты стенаний восторженных

Порождает в глубине и объёме пространства:

Оттого средоточье распахнутых белых лучей

Источает потоки обильные вод, а пространство

Звенит, наполняясь потоками звуков…

И туда, в середину, врывается луч животворный,

Освещая сиянием белым

Мятежную, нежную тьму,

Поселяя в неё новый космос,

Новый дух и материю,

Вектор

Новых будущих смыслов,

Деяний

И слов…

















»»»



Что предал в себе, что вытоптал,

Что заживо похоронил –

Всё теплится еле видимо

Под пеплом остывших слов.



Что трусости щёлочь выела –

Признанья в любви, мечты –

То кажется изнечтоженым,

Но чудом осталось жить.



Поэзия и свершения,

И подвиги чистоты

Теперь лишь слова,

но образы

Их всё ещё вижу я.



Исчезли любовь и музыка,

Остались слова, слова…

Идя по земле я, видимо,

Давно не туда свернул.



240716





































напутствия из ниоткуда

(опыт автоматического письма)



постарайся живя не смешаться с судьбой

не забудь о дыхании века и света

забери утешение чудом с собой

чтобы всё же оставить подобие следа

на пустынном пространстве животной тропы

никогда ничего не бери из толпы

искупи невозможность полёта мечтой

чтоб лететь к синим сводам за вечно далёкой чертой



чтоб лететь к синим сводам за вечно далёкой чертой

забывай всё былое и помни былое навеки

научись прикрывать в ожидании радости веки

в ожидании ужаса строго следи за собой

и когда ты уснёшь на бескрайних просторах Ничто

постарайся не спать, жадно впитывай каждое чудо

чтобы слать позывные и подвиги из ниоткуда

тем кого ты оставил внизу на Печальном Плато...





























Лишняя строка



Фасады строений залиты улыбчивым светом.

Авто и прохожие редкие движутся мерно.

Рукой бледной небо скрывает от холода город,

но Верхняя Бездна влетает под видом мороза,

Который не может убить, но вершит снегопад.



Озябшие птицы скользят по катку небосвода.

Качаются окоченело уснувшие ветви.

Всё движется, как и всегда – оставаясь на месте:

живое застыло, нервозно с нежившим обнявшись,

а мёртвое помнит, что было когда-то живым.



Фасады сугробов залиты улыбчивым светом.

Глаза тополей созерцают бессмысленно воздух.

Худой человек уложил своё тело на кресло,

как те тополя, созерцая картину в окне.



Он здесь, в окруженье растений – детей молчаливых:

алоэ и кактусов, прочих (косматых и хрупких),

смотрящих в окно вместе с ним беззащитно, бездумно;

невинный убийца таланта и времени – мёртвый,

но грудь его дышит и бьётся ленивое сердце –

он в кресле и в жизни застыл, ничего не желая,

в себе совместив два значения слова «худой»…



Фасады небес, совмещённые куполом выси,

на юге неясны, на западе вечно туманны,

на севере бледно-светлы, на востоке печальны.



За всяким фасадом молчит ледяное Ничто























Письмо к пустоте



Приветствую тебя, о пустота!

Хоть не нуждаешься в приветствиях и лести,

я оду сочиню в твоё бесчестье.

Честь – не твоя особая черта,



но, чувствуя, я чествую тебя

(насколько можно чествовать бесчестье

и чувствовать отсутствие), трубя

не в медную трубу – в трубу из жести.



«Изыди из меня, о пустота!» -

нелепо говорить тебе, возникшей

лишь вследствие исхода: от уста-

-лости уста души моей поникшей



исторгли смыслы из себя, опустошив

свой лексикон, для нового закрылись,

на лжи многозначительный курсив

взяв курс, уста забыли, как искрились



живые смыслы сердца полноты

и чистые, весёлые созвучья…

Лишь пустотой теперь полны мои листы,

Висят в них острых букв пустые крючья.



Итак, привет тебе, о пустота!

Желая навсегда тебя запомнить,

Я погружаюсь, досчитав до ста,

В тебя, чтобы собой тебя заполнить.



40816























Золотая ива



Гибкие руки золотой ивы,

Нежные пальцы золотой ивы,

Движимые душой ветра,

Трогают вечера смуглые щёки

Задумчиво и неспешно…

Вольные волосы золотой ивы –

–Юные помыслы золотой ивы –

Молча поют о беспечном детстве.

Чистая ива, добрая ива

Утром зелёная, вечером золотая:

Всё оттого, что тихо пригрелась

Под взглядом ночного неспящего света.



(около полуночи)





ДНК Солнца



Солнце –

Это бессонница

Всепоглощающей

И всепрощающей

Божественной Любви,

Это око, око-

-льцованное в нимб.

Когда смотришь на камень –

Видишь камень,

Когда смотришь на лёд –

Видишь лёд,

Когда же на Солнце смотришь,

То не видишь ничего,

Кроме света.

Когда Солнце смотрит на Землю,

Рождаются дети Солнца,

Вспыхивают и сгорают,

Но их свет остаётся.

Мы – ДНК Солнца,

Оно в нас – ДНК любви.











Л.юбви С.ияющий Д.ом



(посвящается творчеству БГ и гр. "Аквариум")



.

Голоса Птиц Радиоволны Радиолюди

Шёпот Любовников Голос Матери Разговоры Собак И Кошек

Виды На Горы С Воздуха

Виды На Горы От Подножий

Виды На Горы Из Недр

Прикосновение Пальцев Волос И Взглядов

Касанье Пылинок Молекул Атомов

Солнечных Нитей И Невидимых Излучений

Ощущение Хода Токов Внутри Деревьев

Людей Животных Песка Алмазов

Я Кажется Вижу ЛИЦО

Я Кажется Вижу ЛИЦО ТВОЁ

Я Вижу ЛИЦО ТВОЁ ГОСПОДИ

ТЫ Милостиво Пригасил СВОЙ СВЕТ,

Чтобы Я Мог Смотреть На ТЕБЯ



Чтобы Я Мог Смотреть На ТЕБЯ





































Не выходи из...



«не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?»

И. Бродский

.



Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Зачем тебе люди, если ты умный шибко?

Но если ты всё же вышел, то сразу – скорее в поезд,

Там спрячься на верхней полке и тихо дыши, успокоясь…



О, не выходи из поезда, не повторяй ошибки.

Вне поезда – люди, пути их кривы и зыбки,

А ты, сбережённый рельсами, всегда сохранишь свой вектор.

Лежи там, как затхлый воздух, лежи, как никто, как некто.



О, если тебя заметили – справься скорей с ошибкой:

Выпав из поезда, слейся с землёю липкой.

Ты станешь невидимым в мокрой земле, как Бродский.

Тебя не достанут оттуда, там ты совсем не броский.



Но даже в земле не двигайся, не дёргайся, не вращайся.

Ночью сходи до ветра – и сразу же возвращайся.

А если заметят ночью… беги, перепрыгнув реку,

К ближайшему перекрёстку, в ближайшую библиотеку;



Найди «Остановку в пустыне». Раскрой. Превратившись в крошку,

Немедля запрыгни в книгу, закрыв за собой обложку.



О, не выходи из Бродского, не совершай ошибку.

Зачем тебе жизнь, если: «ты куришь Шипку»,

Если: «бессмысленно всё, особенно возглас счастья»?

Не выходи из Бродского, из Бродского не возвращайся.

























Детективная история возникновения алфавита



памяти [Дэ]. [Ха]рмса



Адам быстро вошёл,

глядя делово.



Ева, ёжась, жалобно заговорила:

"Искала йод...

Камнем ладонь мне наколол,

Острым,

Подлый разбойник сатана,

Тихо украв флакон...

Хвораю целый час..."



Шлепок - щеке: "Ъ !"



- "Ы!!.. Ь..."

- "Этот юноша - я."























Приговор



Никуда не стремиться,

ничего не хотеть -

это смерть.

Заурядною птицей

песни пресные петь -

это смерть.

Ни в кого не влюбиться,

ни о ком не жалеть -

это смерть,

И бессильем упиться,

и всю юность - стареть:

это...





позднее утро.

бледное небо сонно глядит сквозь шторы.

человек распластан в своей постели

и не хочет идти и жить,

потому что у него нет цели.

он умеет лишь "разговаривать разговоры".



позднее утро.

юное небо призывно сияет взором.

человек в плену у своей постели.

он так хочет идти и жить,

но не знает куда - нет цели.

человек с головой укрывается разговором.



позднее утро.

и следующие - будут поздними,

потому что устало привыкли к его опозданиям.

но, "закинувшись" жадно словами-дозами,

он себе и всем, и всему говорит "до свидания".



позднее время.

странно молчит за окном небо ждущее.

человек сам себя от себя отрывает в ярости,

и ступает из комнаты прошлого в мир грядущего,

но от ужаса стонет, увидев равнину старости...



звёздное утро.

ужас вокруг головы разгорается нимбом.

человек весь в горячих слезах и росе ледяной:

он - из проруби сна. он глазами встречается с небом,

он проснулся - иной.







чёрное безмолвие,

белый шум:

в ледяные волны я

ухожу.

бездна непроглядная,

совершенен мрак.

кажется, что ад, но я

вижу: всё не так...

в тайну погружение,

истинный поход,

вечное движение

в глубь небесных вод.

этот ужас радостный,

смерти свет

все развеял ада сны:

ада нет.











































пост-кинизм



бежит собака по поверхности

глотая ртом своим пространство

она чужда и лжи и честности

и перемен и постоянства

ей всё равно что есть вращение

земного и любого шара

что норма есть и извращение

и воздаяние и кара

являясь маленькой частицею

иллюзии густого лака

летит четвероногой птицею

индифферентная собака







































...



тёмной памяти Изидора Люсьена Дюкасса

.

.



я, выходя из дома, попадаю в ад,

визжащий механическим сопрано

кишащих здесь искусственных зверей,

к хозяевам прилипших паразитов...



сойдя с крыльца, я медленно вхожу

в смердящий город, умерший в долине,

как в газовую камеру, но жив

я, по законам ада, остаюсь.



здесь в каждом пятом спит Лотреамон -

больной безумный юноша, а в каждой

второй - ждёт похотливая акула,

которую Дух Злобы поимел...



у этого рассказа нет конца,

как у больного, грязного скопца,

нет и начала, словно у петли...

сотри его из памяти, сотри.

































Чёрный скат тоски

(подражая Вознесенскому)



Тоска. Тоскатоскатоскатоскатоскатоска – тоска та

Вплыла в плаще морского ската

В пещеру комнаты моей.

Тоской душа моя заклята,

Как тьмою – пропасти морей.

Тяжёлая, как груз греха

Тоска, тоска, тоска, тоска!..



И вот, в плаще морского ската,

Темна, рогата,

Как дьявольский магнит сильна:

В больном мерцании заката

Плывёт она.

В её молчании гудящем

(и в настоящем,

И в прошлом) – все пустые дни.

Но мне ни радостно, ни страшно:

Прошли они.































глупая сказка странствий

(памяти Даниила Хармса)



однажды серёжа пошёл в детский сад,

но там был ад.

тогда серёжа пошёл в школу,

но там воспылал он к прекрасному полу.

не встретив взаимности, получив от тех, кто крут,

серёжа решил попробовать в институт.

но в институте, став лучшим, он потерял разум,

научившись соображать обо всём разом.

лишившись разума, решил: хорошо - где работа,

но на работе из него сделали полного идиота.

серёжа в духовность подался, ища опоры,

но лишился души, завелись в голове у серёжи споры,

из которых вскоре проросли грибы,

завладев его личностью и частью его судьбы.

выход один, решил страдалец, ведь всё ложь,

ухожу в агностики, мир до конца не поймёшь...

и долго серёжа мытарствовал и маялся,

пока наконец, благополучно не состарился.

пойду, говорит, на берег моря

и там спокойно помру от горя.

и вот, к морю придя, он понял,

что впервые пришёл, куда хотел:

вздохнул серёжа,

серёжа всё вспомнил,

поплакал Серёжа,

омылся Серёжа,

раскаялся

и улетел.

























Тополь, теряя ветви,

Приобретает глаза.

Дальневосточные ветры

Жнут его, как коса.

Каждая ветвь, что сломана,

След оставляет стволу,

Напоминая, что злом она

Не отвечает злу,

Вместо себя оставив

Новый открытый глаз...

Время, беду оскалив,

Так же меняет нас:

Те, кто к печали ближе,

Приобретают взор.



В скорби яснее вижу

Свой и чужой позор.







































Аборигены Невидимых Островов



Ты услышала имя своей малой родины

в новостях - и слегка удивлённо вздрогнула?

Значит, сестра, ты с Невидимых Островов.



Ты живёшь на земле, переполненной чёрным бальзамом,

сулящим богатства, достающиеся не тебе?

Значит, брат мой, ты с Невидимых Островов.



Вы живёте "на рыбе", то есть ловите рыб с берегов

исполинского каменного лосося,

но - улов слишком дорог для ваших столов?

Значит вы - с Невидимых Островов.



Если с берега родины малой шагнуть на большую,

называя её "материк";

а, шагнув и поведав - откуда, услышать вопрос "это где?";

и, ответив, понять, что никто никогда не впускал

в свои мысли

имя твоей земли,

потому что крылатые дети её, взмыв к величию,

не славословили

породившие их берега;

если всё это сделать, услышать, ответить, понять

мне когда-то пришлось -



Значит я

тот, рождённый в тюрьме берегов,

внук и правнук почивших давно каторжан,

или тех, кто потом приезжали сюда "за туманом"

и длинным рублём.



Мы ещё не уехали, мы -

аборигены Невидимых Островов.















Священная весть



Священная весть шестикрыло парит в пустоте,

Сквозь темень которой никак не пробиться, не вспыхнуть,

Её адресат бессердечен, устал, пустотел:

Не просто не хочет понять – не способен проникнуть



В великие тайны, что этим величьем скучны

Ему, полу-зверю и полу-машине смышлёной,

Живущей в уютных объятьях отца-сатаны,

Под гнётом «свободы», под ласковым игом закона;



В приливе возможностей радостно плещется он,

Но делает выбор, который не шире экрана,

На поле чудес и страну дураков обречён:

«О лишь бы блистало, смеялось, крутилось, играло!..»



И только порой собирательный сей адресат

(В лице одного или двух на квадратные вёрсты)

Вдруг «всё понимает»: так в зеркало ночью глядят

И с ужасом вялым души замечают коросту…



Священная весть одиноко парит надо мной,

Над ним и над нею, над ними, над нами – над всеми,

Укрытыми плотно под мраком невидимой сени,

И шлёт непрестанно спасительный свой позывной.