Автор: Сергей Кутявин





Проснулся рано, около шести утра. Заварил крепкого чаю, и укутавшись в одеяло присел на крыльце. Прихлёбывая чай, наблюдал, как меняется цвет у верхушек гор: вначале они светло серые и немного серебристые, затем розовеют как молодой гранат, затем начинают отливать золотом. Наблюдение за восходом в горах всегда привносит в настроение каплю надежды на что-то хорошее и светлое. Допив чай, я закурил, и когда сигарета закончилась, стало совсем светло. Затем выпил из заначки грамм сто чачи, так как аспирина дома не оказалось. Залез под душ и не вылезал из под него, наверно минут сорок. На работу торопиться не было смысла, и я решил поотжиматься и «поиграть» с гантелями. Зарядившись мускульной энергией, я стал собираться на работу. Заглянул на свой огород, всё росло и благоухало, только маленький чёрный столбик у края грядки вернул меня к действительности.

Старый, атеист, который всю свою жизнь отрицал то, что он испытал и, боролся с тем, что считал не мыслимым и совершенно невероятным, потеряв все ориентиры устройства мироздания. Я стоял на распутье – либо принять всё как есть, либо найти всему чёткое объяснение. Конечно же, я стремился к второму. Что за форма жизни поймала меня в жёсткую и неотвратимую сеть? Ответов не было. Я наконец открыл сундучок, который болтался на моей шее. В нём была какая то пыль или пепел. Я поковырялся в нём пальцем, но кроме серого порошка, в нём ничего не было. Я закрыл сундучок и не спеша потопал на работу.

В морге меня ждала работа и я, отзвонившись Алексеичу, уложил труп на стол. Не старый ещё мужчина, около пятидясити лет, весь в тюремных татуировках, в паху свищ от постоянных наркотических инъекций, кожа имела желтоватый оттенок. Короче, передо мной лежал наркоман, с очень солидным стажем и наверно «убитой» печенью. Всё выше перечисленное, подтвердило вскрытие. И вдруг я осознал, что я тоже сижу на «сексуально мистической наркоте», и нужно искать, незамедлительно искать выход. Я вспомнил одного моего товарища, замечательного художника, который восемь лет сидел на героине, но сумел «спрыгнуть». Запомнил его слова: «бывших наркоманов не бывает, хоть и прошло пять лет с моей последней дозы, но, я каждую ночь вижу сон, как я ввожу «кайф» в вену. И нет ни каких гарантий, что я опять не прыгну на подножку этого поезда». Мной же обладало желание не просто спрыгнуть с «подножки», но и «поезд» пустить под откос. Зашив тело, я аккуратно прокачал его формалином, вымыл, побрил, одел, сделал макияж, уложил его в гроб. Затем выкатил гроб родственникам и, получив от них соответствующую благодарность, принял душ, переоделся и отправился домой.

Подходя к калитке дома, увидел Ануш, уходящую куда-то вверх по улице. Она была уже далеко и я не стал окликать её. Зайдя в дом, я всё внимательно оглядел. Всё было на своих местах. Съев классический холостяцкий ужин – яичницу, с зеленью со своего огородика, я почувствовал усталость и прямо в одежде решил вздремнуть. Проснулся быстро, было ещё светло и я занялся домашним хозяйством, все, посматривая – не вернулась ли Ануш. Закончив дела, выпил рюмку чачи и, не включая свет устроился на веранде с огромным бокалом имбирного чая. Откуда-то из темноты выбежала Лола и, внимательно обнюхав меня, примостилась возле моих ног. Вот так мы и просидели около часа – я гладил Лолу за ушком (отчего она смешно «похрюкивала»), а я попивал уже остывший чай

Наконец скрипнула калитка. Лола завиляла хвостом и побежала к хозяйке. Ануш тихонько, тоже не включив свет, прошла прямо к дому. Когда она вставила ключ в замок, я тихо кашлянул.

- Ой! Серго, ты меня напугал! Чего в темноте, как чёрт таишься?

- Добрый вечер, Ануш. Простите, напугать совсем не хотел, просто в темноте думается лучше.

Я включил свет, подошёл к старушке, взял у неё из рук тяжёлую сумку и спросил:

- Может, поговорим немного, перед сном? У меня вопросы есть, но если откажетесь – не обижусь.

Она взглянула на меня, как-то обречёно, вздохнула, открыла дверь и взяв из моих рук сумку сказала:

- Сейчас сумку с продуктами разберу и выйду. Вино пить будешь?

- Буду, только за сыром с зеленью схожу.

- Сыр оставь, а зелени свежей принеси, хороша у тебя зелень-то. А сыр я свежий принесла, козий, ты такой ещё наверно не едал.

Я взял фонарик и нарезал душистой рукколы, укроп, киндзу и сельдерей. Промыл этот съедобный букет и пошёл на веранду. Тем временем на столе стояла огромная тарелка с нарезанным толстыми ломтями сыром, лаваш, тарелочка с суджуком и бутыль вина, оплетенная лозой.

- Ну что, Серго, выпьем по бокальчику, а потом разговоры разговаривать будем!

Я медленными, крохотными глотками, не отрываясь, выпил налитое вино. Оно было терпким, выстоянным, умерено сладким и видно, что винодел был мастером своего дела. Отломил кусочек лаваша, взгромоздил на него небольшой «стог» зелени и прижал её сверху куском ароматного сыра. Пока Ануш разливала по второму бокалу, я наслаждался едой. За всё время мы не проронили ни слова. В конце концов, я нарушил молчание:

- Ануш, расскажи мне о своём покойном муже. Знаю, что негоже покойных в ночь вспоминать, но мне нужна твоя помощь. Это не может длиться вечно, ты понимаешь, о чём я говорю. Или намекни, хотя бы, что происходит и как это прекратить.

- Давай выпьем, ещё по бокалу, и я дам тебе совет или намёк, как ты говоришь, но о муже моём, сегодня, ни слова.

Мы выпили ещё. Я съел кусочек суджука, предварительно намазав его аджикой и опять пучок зелени. Суджук был хорошо прокопчён и просушен и, мне пришлось очень долго его разжёвывать. Тем временем Ануш допила вино и, посмотрев на меня очень спокойным и уверенным взглядом начала говорить:

- Спроси себя, Серго, действительно ли ты хочешь прервать связь с ней, ведь тебе хорошо с ней… И если у тебя серьёзные причины покончить с этим, то сделать это довольно просто. Под столбиком, что у твоей грядки с зеленью, закопана фарфоровая кубышка. Крышка на ней залита кедровой смолой. На смоле печать – совиная лапа. Разожги костёр во дворе, брось в него столбик, а когда пламя разгорится, сломай печать и высыпи в кубышку пепел из сундучка, встряхни и высыпи содержимое в костёр, а угли зальёшь своей мочой. И конец всем твоим ночным свиданиям!

- Всё так просто? Да почему этого ни кто ни сделал раньше?

- А ни кто и ни когда не был с ней близок как ты! А меня она не тревожила, так как у меня амулет от неё.

Я залпом выпил ещё бокал вина, закурил и долго обдумывал сказанное Ануш. Взять и обрубить свою связь с моими мечтами о том, что когда нибудь в моей жизни случится чудо!?

- Спокойной ночи Серго! Я устала и пошла спать, а ты посиди ещё, выпей, подумай, или тоже иди спать…

Ануш ушла, я услышал только, как она закрывала дверь на замок. Завтра, а точнее уже сегодня у меня был выходной, и я ни куда не торопился. Налил ещё бокал вина, достал припрятанный для такого случая «косяк», раскурил, и мысли мои поплыли, как опавшие листья по осенним рекам, с мутной водой и горечью выбора.

В жизни мне не раз приходилось расставаться с женщинами, которых я любил, любил по настоящему, но предчувствие заката, заставляло меня отходить в сторону. Я понимал, что это проявление малодушия, отказ от борьбы за любовь и, казнил себя за это всю жизнь. Мои вериги были пострашнее монашеских, поскольку память моя была неумолима, и стегала меня розгами каждый прожитый день. А сейчас мне предложили просто убить, убить нечто неведомое, но так любимое, и в то же время опасное. Кто или что, даст мне больше адреналина и сексуального начала. Кто или что, заставит меня поверить, что мир гораздо больше и интереснее, чем я представлял его до этой встречи. Может просто уехать из этого места и забыть всё как сон? Нет, на этот раз мне себя не обмануть! Я пойду до конца, только вот до какого.

Я пил вино и накуривался. Съел все закуски, что были на столе. И они прилетели, совы, тысячи сов. Вцепились в меня и понесли над лесом, над горами, над морем. Мои глаза были полны ужаса, но я не смел открыть их, потому что, каждый совиный клюв шептал: «Только не открывай глаза!»