Автор: Заринэ Джандосова





В день св. Валентина, когда детки разбрелись по парочкам, а я коротаю вечерок за компом, составила, хм-хм, вот такую компиляцийку, получившую пафосное название "Короткие стихи о любви". Там даты стоят, а посвящения отсутствуют. Чтобы не смущать.





КОРОТКИЕ СТИХИ О ЛЮБВИ





Тем робким осознаньем пониманья,

Антарктикой, голами Спартака,

мгновеньями грядущего признанья,

словами, не слетевшими пока

я буду жить – как раньше, так и после.

О, чудо несравненное – влюбиться!

Качается, трещит и пляшет мостик.

Но пусть. И пусть! Я не могу сердиться.

1979



***

Салам неглупым! Красок не хочу.

Его щеки волна не достает.

Моим рукам зимы недостает.

Уйди совсем – влюбиться не хочу.



Такой смешной! Не спрашивал: зачем?

Такая нам тоска, такая чужь.

Не уповайте! Будущее – чушь.

Твоя любовь далекая зачем?

1980



***

Нашептали, то же мне, налалакали,

нааминились, намаразмились...

И такая я теперь несообразная –

"Ну не плакай же, не плакай же, не плакай!"



Обними меня, родной, не кручинься!

Обними меня и побудь жесток.

Чтоб я забыла я, где горит Восток,

обними меня – обручимся!

1981



***

Неблаговидных дел

был полон день.

Но вечер...

Канадский клен – летел,

летели тени

человечьи –

моих двух братьев

и моя, в плащишке,

в оре.

И день дурацкий,

и они, мальчишки,

и – море.

1981



***

Ты говоришь о предзнаменье –

во сне, о сне,

от сна – до сна.

Я изумляюсь преломленью

о воду света.

Так весна

кончалась ночью – безнадежной

самим явлением конца

и невозможности, и сложной

неповторимости лица,

когда глаза испили очи,

сей мутный омут, но родник,

как предзнамение...

Короче,

зачем нас бросили одних?

1982



***

Разве руки –

связи луки?

Иль разлуки

разве слуги?

Ваши звуки

ласки-скуки,

наши муки –

Аз да Буки

1982



***

Ждала невестой, ждала – не плакала.

Пришел женатый, пришел в полпятого.

Встал на пороге, стоит – качается...

Что так кончается?



Она не глядя на стол накроет,

перепугает своей игрою,

смеяться будет – "Дурак ты, боже!" –

и спать уложит.

1983



***

Последних звезд прощальная пора.

Уж скоро лето тихое настанет

с огромным небом, светлым до утра –

такого нет совсем в Афганистане.



О, сколько нежности в тебе самом

от этой ласки ветра и прибоя!

И пусть давно разрушен старый дом,

поставишь новый завтра, после боя.

1984



***

Мальчишка, собирающий цветы

прохладным утром на лесной поляне,

как вдохновен и как прекрасен ты,

как ты любовью светлой одурманен!



Как ты наивен, юноша простой!

Еще ты веришь в утра откровенье,

еще, умытый ветром и росой,

ты шепчешь дню свое благословенье...



Но день проходит. Выжжена трава.

Цветы увяли и вода прокисла.

А все твои дурманные слова

растаяли за неименьем смысла.

1986



***

Морская нежная вода,

людская нежность слов.

Я не поверю никогда

в то, что произошло.



Пусть не осталось ни следа

и торжествует зло,

я не забуду никогда

то, что произошло.



Но чтоб не хмурила беда

спокойное чело,

я не напомню никогда

то, что произошло.

1987



***

Как деловито обсужденье

заветное!

Как молчалив

вопрос! Согласье

красноречиво как !



А мерзкий черт

исчез из зеркала.

1988



***

Птица летит высоко и печально –

что-то не то, что-то не то.

Счастливы мы высоко и печально –

что-то не то, что-то не то.

И изначальная сладкая мука –

что-то не то, что-то не то.

И эта первая в жизни разлука –

что-то не то, что-то не то.



Что-то не то!!!

Эти Эроса крики

пью укрощенно.

Милый, головки детей нерожденных

ангелолики.

1988



***

Разлука



Тело тоскует по телу,

дух тоскует по духу,

тело тоскует по духу,

дух тоскует по телу,

дух и тело тоскуют,

клянут такую житуху

и невезуху такую,

такой оборот дела.

Тоскуют, тоскуют.

1989



***

Встреча



Сначала я поцелую.

Нет, я вгляжусь сначала,

нет, послушаю слово,

нет, к запаху припаду...



Сначала я поцелую!

Еще и еще – все мало!

Еще и еще – все ново,

еще все еще – в аду.



А после – там, где касался

огонь твой моих лопаток, –

вырастут белые крылья

стоном "Даю! – дай!..."



Кто под землю спускался,

тот на земле краток.

От земного бессилья

обнявшись, уйдем в рай.

1989



***

Любовь заполняет собой средостение,

как вода – бак стиральной машины.

По рукам садовника тоскует растение,

я тоскую по рукам мужчины.

1993



***

Что такое судьба?

Это блеск жожоба!

Жожоба, жожоба!

То забава, игра,

то насмешка пера,

то отмычки резьба.

То ништяк, то труба,

то гульба, то пальба,

жожоба, жожоба!

На меня снизошла наконец жожоба!

Ни при чем ворожба.

1994



***

В самых разных домах нынче варят урюк,

и кусаются пьяные осы.

Самых разных людей вызывают на круг,

задают им простые вопросы.



Самых разных полотен один колорит

создает настроение лада.

Сердце – да! – говорит, разум – да! – говорит,

так колотится глупая радость.

1994



***

Утлость любви в одиноком скитании в сумерках.

Утлость любви в судорожности похвал.

Спустились два бомжа, объятые чувством юмора,

в загаженный крысами сумеречный подвал.



В сумерках сердца отсутствует нежность. Гордо

плавится дужка в спешке разбитых очков...

В сумерках слепости мы проплываем фиорды,

засасываемые дружно

воронками очагов

семейных...

1995



***

Гляну в зеркало – мила,

в очи карие – старуха.

Но вина моя мала

в том, что жизнь моя – непруха.



Слезы – вечность, розы – миг.

Голубь счастья сизокрылый!

Глянешь в зеркало – старик.

В очи карие – мой милый.

1995



***

Из трусости стихов я не писала,

когда жила любовью – про любовь.

И дочь моя post factum не узнала,

как я могла, с любовью, вновь и вновь.



И невоспетые уходят, обернувшись

вполоборота, с полотенцем в душ.

И никому не рассказать, рванувши

рубашечку, о солнцах наших душ.

1996



***

Речь ломается, толпится в подворотне,

спотыкается, по лестнице летит,

прячет взгляд в неловком обороте,

обернувшись, вновь теряет стыд,

обвивается, взрывается слезами,

обиваючи заброшенный порог,

и бормочет черными глазами,

длит порока радостный урок.

1997



***

Портрет на фоне золотых червей,

могучих рыб, кувшинчиков, обоев.

Портрет щенка породистых кровей.

Оскал волчонка. Глаз. Картина боя.



Еще картина: дождь, вокзал, балкон.

То ли модерн, то ли столетье после.

И тот же плащ, и тот же зонт, и сон,

и тот же силуэт – столетье возле.



Портрет часов: песок, вода, конец.

А у конца нет точного названья.

Фарфоровая куколка – гонец.

Гони меня, мой ангел! До свиданья...

1998



***

В этих спальных районах мы спим

очень редко. Чужое жилье.

И на нежных горбах наших спин

выжжен штамп: "Мы – ворье. Мы – жулье".



Нас сожгут и истопчут наш прах,

не спасут ни коньяк, ни женьшень.

Но останется в наших стихах

наша совокупленная тень.

1999



***



Это осмысленная болтология,

это лирическая прагматика,

это художественная биология,

резко завышенная математика.



Это я, сбросив все страхи и платья

и с наготою сроднясь, как с обновочкой,

сплю в первобытной скорлупке объятия,

словно гонимая ветром Дюймовочка.

1999



***

Я надену на прощанье сарафан,

а не свадебное платье напрокат.

В ночь уходят табор, поезд, караван,

уплывают бригантина и фрегат.



И когда в чужом сиятельном порту

пьется прелесть дальних странствий, дальних стран,

пусть мелькнет тебе в толпе или в бреду

тот прожженный сигареткой сарафан.

1999



***

Из уст в уста, из устья в устье,

как два пиратских корабля,

мы исчертили захолустье.

Земля – сырая.

Путь – петля.



Что нам останется вне схемы –

поэзия двойных смертей

и рваная салфетка сцены,

приют зацикленных чертей.

2000



***

Нам не проводы, а встреча

в дождь,

Вниз пошла волной от плеч

дрожь.

Наши взоры потянулись

в небо,

твой язык нашел мое

нёбо.

Как до дому добежать,

Жак,

И скорее сбросить мокрый

пиджак?

2000



***

Чтоб мне всегда так завтракать в заправдашнем кино!

Чтоб навсегда затеялся чудесный этот пир!

Чтоб мне во веки вечные пить красное вино,

на очень теплый тминный хлеб класть длинноухий сыр!



Чтоб я любила истово полуденный накал

и находила истину в хлебе и вине,

и чтоб с утра до вечера ты меня ласкал,

а морские фрукты подмигивали мне!

2000



***

О, ночи хлад, мы в твоем плену,

живем в ожидании мига блаженства,

Чтобы устами к трубке прильнуть,

вдохнуть твое мужество в мое женство.



Наш телелепет сети плетет –

видимость важного разговора.

Наше сознанье жарко плывет,

не замирая у светофора.



Что ты сказал – я говорю,

слово аукается возмездно.

О, ночи ад, мы в твоем раю,

в этих разверзнутых нами безднах.

2000



***

В эту мрачную, яркую, сны кующую ночь,

расплющившись, распластавшись на камне,

пялюсь в экран, и – внебрачная дочь –

надежда! – мерцает по полной программе.



Чай допивай, сигаретку туши,

свет выключай, раскачай мирозданье!

Что в небесах, кроме звезд и души,

с корзинкой спешащею на свиданье?

2001



***

Любовь



Я в ауте. Ату меня, уроды!

Провал внизу – и точка в вышине,

мгновенье закавыченной свободы

и жалкий слоган: "Помни обо мне!"

2004



***

Мой подход к облакам –

это, конечно, подлет –

подледный в заливе финском февральском

лов.

Рискнешь –

и зависнешь как самолет

пред тем как тараном их завиральски –

в лоб.

2007



***



Прожженному телу – солнце.

Прожженому духу – тень.

Белая ночь. Бессонница.

Черный день.



Ничто не поможет. Пусто.

Ни мысли, ни слез, ни слов.

Ненужно мерцает люстра –

любовь.



А утром – по новой: вежды

отверзши, как дряхлый бард,

несу колечко надежды

в ломбард.

2008



***

Стала много плакать – какой нехороший признак!

А ведь раздышалась отлично, а ведь получила роздых…

Да роздых похож был на трудные роды:

стала много плакать – подала признаки жизни.

2009



***

Даже тел не хочу – пусть кощунство! – слияния,

чем печально маркирую старости след.

Ни свечей не хочу, ни дневного сияния:

для закатной любви только сумерки – свет.



Ничего не хочу! Разве только прощание

отыграть еще раз и конец изменить:

да, борьба безнадежна и сумрачна тайна,

но пусть тянется нить, но пусть тянется нить.

2009



***



Старость же наша – тишь

дождем омытого сада,

когда можно спать, думать,

когда можно просто – быть…



Когда ты меня простишь –

простишь, потому что надо,

я перестану воду

на мельницу боли – лить.

2010



***

Уход – мы будем верить – лишь этап,

лишь переход в иное состоянье.

Оставшийся разбит, несчастен, слаб,

ушедший – стал частичкой мирозданья.



Ушедшему – покой и нежный свет,

оставшемуся – тяжкие вериги.

Оставшемуся – память и обет,

ушедшему – мелодии и книги.



Уход – мы будем верить – не совсем

навечное с родными расставанье,

но лишь разведка – что есть тот Эдем?

Лишь переход в иное состоянье.

2011



***

Откуда что берется? Этот взгляд

вдруг пролистает весело, как комикс,

увесистый, убористый мой томик –

и стыдно мне души моей заплат.



Где нет любви, там только мрак? О, да!

Вот и летим, безумные, на свечи,

вот и кричим в ночи и гоним речи

от сердца к сердцу, плача от стыда.



Откуда что берется? Этот свет

вдруг заливает мир, и мир сияет!

Кто не влюблен, об этом не узнает,

кто не любил, тот не оставил след.



Ищу в тебе все то, что есть во мне,

но как трава, сокрыто толщей снега?

Играй, гармонь! Har dil jo pyaar karega,

дотла сгорает в радостном огне.

2012



***

Ты думаешь, меня с тобою нет? –

но я в листве задуманной февральской,

и в планах на пока что этот свет,

и в зарослях надежды мало-мальской.



Прости меня за то, что я живу –

случайным словом, песней недопетой,

и вещим сном, и грезой наяву, –

еще живу, и думаю при этом –



о ласке, за которой – нервный срыв,

о боли, за которою – восстанье,

о точке, за которою – прорыв!

О тишине родного мирозданья.

2013



***

Однажды просыпаешься не здесь

и надеваешь шляпу и перчатки,

и – напрямки – сквозь мерзостную взвесь –

решая все задачки и загадки,

спокойно, без волнения в крови,

без признаков малейшего смятенья,

бестактно, безлюбовно – из любви,

из глубины веков, из затемненья,

из этой тьмы и тьмы и мглы и мглы,

из дебрей сора и мороки мора,

сквозь стеночки, срезая все углы, –

на свет любви в тоннеле коридора

летишь…

2014



***

Солнышко, в этот дождливый день хочется – о тебе.

Солнышко, в этот тоскливый день хочется – как теперь,

все проливные дожди любя –

из-за тебя.



Сколько угодно колдуй, пляши, байки плети и чушь

то про ранимость своей души, то про единство душ,

мне все равно не помочь, уволь.

Паралич воли.



Да, я киваю, согласно так, тихая, как всегда.

А за окном кругом вода, все как тогда, представь.

И вот от этого "как тогда" –

хоть вплавь.

2015



***

Еще вот что хочу сказать. Трудно себя связать.

Хотя надо себя связать, увязать, взять.

Увязать себя с этим всем, что вокруг.

Взять себя в руки. Взять на поруки. Взять на испуг.

Вот так вдруг.

Вот так случается, нисходит вдруг, как ильхом.

И все, вся конструкция тут же летит на слом.

И ты думаешь, Боже, неужели Ты все-таки есть,

и даже здесь, прямо здесь.

Прямо здесь.

2016



***

ты мое напоминание обо мне

беглое

как воспоминание обо мне

какой я была тогда

когда

всегда

увлеченной этой псевдоигрой

мой псевдогерой

о да

какой я была тогда

псевдо-

сестрой



ты мое отрицание меня

вечное

как твое порицание меня

какой я была тогда

когда

всегда

подслеповатой нелепой

совсем слепой

о да

какой я была тогда

псевдо-

собой



ты мое наконец оправдание нас

позднее

как отсроченный судный час

такой же как тот тогда

когда

всегда

соприкоснувшись

о да

соратно

союз

дримтим

псевдо-

летим

2016



Фото - 1988 и 2017. "Так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова..."