В изучении семантики существует проблема, более известная как «проблема gavagai», пользуясь выражением Куайна. Она связана с обсуждением возможностей индуктивного приписывания значений. При столкновении с новым словом, относительно которого даже имеется остенсивное указание на объект, крайне трудно догадаться о значении слова. Дети делают это постоянно, мы часто и сами так умеем, но как это можно представить теоретически- почти нет идей.

Гипотезы перебора значений не соответствуют фактам, а других идей практически нет. Предложенное решение выглядит заплаткой: мы можем им пользоваться, но не знаем механизма осуществления. А именно, можно утверждать, что эта проблема семантики является частным случаем более общей проблемы выделения объекта. Объект воспринимается как целый, выделяются не свойства его, не части и не функции – мы как-то умеем выделять в мире целые объекты.

Можно сказать, что это – подарок биологической эволюции, мы эволюционировали в этом мире и потому мы каким-то образом умеем распознавать объекты этого мира как целые. Это положение называется гипотезой целостности объекта (Carey, 1978) и позволяет обойти «проблему gavagai». Итак, мы интуитивно умеем ухватывать устройство мира и понимаем, какие в нем объекты, хотя не можем придумать правила, которые позволили бы формализовать это знание.

Carey S. 1978. The child as word learner // in: Linguistic Theory and Psychological Reality. Ed. M. Halle, J. Bresnan. G.A. Miller. Cambridge M.A.: MIT Press. Pp. 264-293.

Это означает, что за само собой разумеющимися актами типа "да ты не выделывайся, рукой махни", "пальцем покажи" - стоит биологическая эволюция, мы расчленяем мир приблизительно сходным образом и способны хоть как-то понимать друг друга, потому что у нас примерно одна биология. Формально-логические средства, определения и прочая машинерия рассудка является очень слабым и дополнительным средством, если бы не базовые механизмы понимания, если бы мы обладали только чистым разумом и сильной логикой - мы бы вообще не могли понимать, что говорит другой. Логика работает, когда удается ее "хорошо" "зацепить" за мир, иначе она - просто внутреннее бормотание.

Тут интересно вспомнить, как приходило понимание в тех случаях, когда вот хоть убейся не понятно. Как удавалось обучить другого (ученика? ребенка?), что именно помогало проломить непонимание - когда оно было действительно сильным, было связано не с сиюминутной ленью или ошибками, а было именно непониманием, до визга - ну не понимаю я этого, ну не может этого быть.. Кто проходил такую стенку сам или проводил сквозь нее другого - как описать опыт обретения понимания? Это были логические проблемы, не хватало формализованности мышления - или это были какие-то иные трудности?