Никита Бондарев



5 июня сего года Республика Черногория, небольшое балканское государство, население которого составляет не более 650 тысяч человек, станет членом Североатлантического альянса. Все 28 стран-членов НАТО ратифицировали протокол о вступлении Черногории в альянс, и, хотя некоторые формальности ещё нуждаются в согласовании, генсек НАТО Йенс Столтенберг уже поздравил черногорского премьера Душко Марковича с «эпохальным событием». Политический курс, проводившийся бывшим премьером Мило Джукановичем и его ближайшим окружением (Душко Маркович, президент Филипп Вуянович и др.), несмотря на сопротивление значительной части черногорского народа, восторжествовал. Бесповоротно и окончательно? Истории, конечно, известны примеры выхода государств - членов НАТО из военной организации этого блока (Франция, Греция), но вряд ли такого можно ждать от Черногории: ей указали на её место на саммите НАТО 25 мая.

Диктатура Джукановича, или Крёстный отец

Несмотря на то, что в протесты против НАТО вовлечены значительные массы населения Черногории, практически вся интеллигенция, люди самых разных политических воззрений, от ультра-либералов до патриотов-традиционалистов, режим личной власти Джукановича выглядит очень солидно.

Мило Джуканович находился у власти в Черногории (премьер союзной республики в составе Югославии, премьер независимой республики, президент, министр обороны и т. д.) в общей сложности 26 лет. Сейчас, после активных протестов в последние два года, он «ушёл в тень», уступив бразды правления своим давним товарищам Марковичу и Вуяновичу. При этом Джуканович остаётся лидером правящей партии, Демократического союза социалистов Черногории. И это несмотря на то, что за четверть века у власти Джуканович донельзя погряз в скандалах. Против него возбуждались связанные с контрабандой уголовные дела в соседней Италии, сербские и оппозиционные черногорские СМИ прямо называют его одним из «крёстных отцов» балканского преступного мира.

В чем же всё-таки секрет непотопляемости Мило Джукановича, что позволило ему подвести страну к вступлению в НАТО и ЕС, несмотря на неодобрение этого курса большинством населения? Ответ – в экономике. По данным на 2013 год, валовой внутренний продукт Черногории составил 7.4 млрд. евро, из них 64 % ВВП пришлись на сферу услуг. Под «сферой услуг» понимаются в первую очередь туризм, связанная с ним торговля недвижимостью в курортной зоне и т. д. Доля поступлений от туристического кластера в бюджете Черногории неуклонно растёт; по мнению черногорских экспертов, сегодня туризм обеспечивает более 70 % ВВП страны. Такая монопрофильная экономика чрезвычайно нестабильна и всецело зависит от мировой конъюнктуры.

О «революционном» воздействии туризма

Вспоминается Джон Коерт Кэмпбелл, двадцать с лишним лет проработавший в Госдепе США, а затем возглавлявший Совет по международным отношениям. Автор полдюжины работ по американской внешней политике, в основном в Центральной и Юго-Восточной Европе и на Ближнем Востоке, Кэмпбелл написал в 1967 году книгу о социалистической Югославии «Особый путь Тито», в которой дал сбывшийся впоследствии прогноз: Югославию погубят нерешённые национальные противоречия (прежде всего, между сербами и хорватами), кредиты (Иосип Броз Тито брал их везде, где мог, не думая о том, кто и как будет их возвращать), а также – этот пункт звучал неожиданно – ТУРИЗМ. «Туризм в современной Европе способен стать более революционизирующей силой, чем марксизм…» – писал Кэмпбелл.

Как раз эти рассуждения о туризме в приложении к современной Черногории нас и интересуют. Кэмпбелл указывает, что через туризм население Далмации и черногорского Приморья всё больше вовлекается в контакты с Западом. Это ведёт к проникновению западных ценностей в социалистическое государство, но «революционность» туризма для стран Восточной Европы, по Кэмпбеллу, заключается не только и не столько в подрыве идеологической монополии власти. Бурно развивающийся туризм меняет ментальность вовлечённого в него местного населения, меняет приоритеты, представления о хорошем и плохом, полезном и вредном. Родной язык и собственная история для вовлечённых в туризм групп населения становятся всё менее значимыми.

В прогнозы Джона Кэмпбелла мы можем внести лишь одну коррективу – туризм подмял под себя не только черногорское Приморье, а вообще всю Черногорию. Построенные в годы социализма промышленные предприятия в основном простаивают. Жители внутренних районов страны, бывших промышленных центров – Никшича, Даниловграда и др., находятся на грани выживания, процветают лишь туристическое Приморье и существующие за его счёт правительственные структуры, разместившиеся в Подгорице и Цетинье. В аграрном секторе развивается только производство вина, но и то во многом на привозном сырье. Качество этого вина, особенно в экспортном варианте, оставляет желать много лучшего, поэтому запрет Роспотребнадзором ввоза в Россию черногорского вина (26 апреля 2017 г.) можно только приветствовать…

Котировки валют вместо поэм Негоша

На наших глазах за двадцать пять лет с 1991 года целое европейское государство, пусть и не самое крупное, превратилось в туристическую обслугу. Здесь, безусловно, сыграли роль экономические санкции, введенные Западом против Союзной Республики Югославии в 92-м году – при режиме санкций развивать тяжёлую индустрию не выгодно, в отличие от туризма. Не стоит сбрасывать со счетов и склад ума черногорцев, которые и сами любят подшучивать над своей неторопливостью, созерцательностью, а иногда просто ленью. На эти привычки прекрасно ложится паразитический принцип «мы сидим, а денежки идут», по которому во многом существует туристический бизнес в стране. В «дотуристические» времена эти неторопливость и созерцательность уравновешивались памятью о доблестных предках, готовностью с оружием в руках отстаивать свою веру и самобытное существование; туризм же превратил национальную самобытность черногорцев в аттракцион на потребу публике.

Даже отделение Черногории от Сербии в 2006 г. можно рассматривать как триумф туристической ментальности над здравым смыслом. «Какой нам прок от сербов? Мы делимся с Белградом доходами от туризма, а могли бы всё оставлять себе… А сербы к нам отдыхать как ездили, так и будут ездить, деться-то им некуда…» – так рассуждали те 55% населения Черногории, которые проголосовали за выход из состава СРЮ в 2006 г. Излишне говорить, что туристическое Приморье голосовало в основном за выход, а черногорский хинтерланд, внутренние районы страны, – против. Победа была одержана одним процентом голосов, что не выходит за рамки статистической погрешности.

Не случайно на митингах оппозиции в черногорской столице так часто звучат призывы «вспомнить славных сынов Черногории», «вспомнить героические времена борьбы с турками», «не предавать наследие Петра Петровича Негоша» (черногорского митрополита и светского владыки, просветителя и поэта). Призывы эти понятны, но, к сожалению, не очень действенны – жители внутренних районов страны всё это и так помнят, а у туристической обслуги из Приморья чтение котировок валют давно заменило поэмы Негоша. Туристическому кластеру даже вреден «избыточный» патриотизм, как вредны для туристической сферы любые политические и экономические встряски.

Собственно, на этом и основывается власть Джукановича – на представительстве интересов «туристической» части Черногории, на сохранении статус-кво любой ценой. То, что развитие страны по «туристической» модели в конечном итоге ведёт к полному размыванию национальной идентичности, к превращению государства в придаток гостиничных трестов типа «Хайятт» или «Хилтон», – не имеет значения до тех пор, пока «денежки идут».

Вторая опора режима Джукановича – выращенный за двадцать пять лет паразитический класс лояльных ему госслужащих. Достаточно посмотреть на шикарное пятиэтажное здание посольства Черногории в Париже, на бульваре Сен-Жермен, чтобы понять, почему черногорский МИД будет всегда лоялен режиму «крёстного отца».

Вывод из всего этого таков, что смена режима Джукановича может произойти лишь вследствие ломки всей системы социально-экономических отношений, существующих сегодня в Черногории. А это значит, что должны быть сломаны коррупционные схемы в области туризма, и, что ещё более важно, туризм должен перестать служить фактически единственным источником бюджета. В этом случае власть перешла бы от Приморья к внутренним районам, где сосредоточены основная масса жителей, вся индустрия и сельское хозяйство. Если этого не произойдёт, то мы, вероятно, увидим уход Джукановича и с поста руководителя правящей партии (для Запада его фигура не очень удобна), но тогда государство и партию попросту возглавит очередной джукановичевский назначенец. У монопрофильного туристического государства, каким стараниями Джукановича стала Черногория, просто нет другого пути, кроме вступления в ЕС и НАТО.

* * *

В заключение несколько слов от себя и о себе. Черногорская проправительственная пресса не раз обвиняла меня в содействии государственному перевороту в этой стране с целью свержения Джукановича. Официально заявляю: в подготовке переворота не участвовал, ни с кем из заговорщиков лично знаком не был. И вообще, серьёзно сомневаюсь в том, что подготовка так называемого переворота имела место. Все доступные сегодня источники свидетельствуют о том, что «переворот» был инсценировкой черногорской службы безопасности. При этом я противник Джукановича и того, во что он превратил Черногорию, потому что люблю эту страну и как историк хорошо знаю, какой она была ещё совсем недавно. Храбрость и гордый дух черногорского народа воспеты многими русскими поэтами, от Пушкина до Высоцкого; именно в этом качестве – гордого, непоколебимо стойкого народа – вошли черногорцы в русскую культуру. Горько сознавать, что и национальную гордость, и историческую память у черногорцев отняли, да и саму страну скоро могут переименовать в Монтенегро – для туризма так лучше